Расплата. Джон Гришэм

обвинения. Следует ли продолжить обсуждение?

      – Я не стану голосовать, – заявил Тиус Саттон. – У Пита имелись причины так поступить, и не мне о них судить и выносить решение.

      – Вы не выносите никакого решения, – возразил Труитт. – А если у обвиняемого были для его поступка какие-то причины, у него есть официальная защита и суд их рассмотрит. – Он разозлился и раздраженно глядел на присяжных. Труитт знал закон, а они нет.

      Но Тиус Саттон был не из пугливых. Он встал и указал пальцем на судью.

      – Я не в том возрасте, чтобы на меня кричать. Я ухожу. А если вам придет в голову устроить мне неприятности, я вам это припомню, когда подойдет срок ваших перевыборов. И я знаю, где найти адвоката. – Тиус Саттон направился к двери, открыл ее и с треском захлопнул за собой.

      Число присяжных сократилось до пятнадцати. Для утверждения обвинительного акта требовалось две трети голосов. А из тех, кто остался, по крайней мере, трое не желали принимать участия в голосовании. Труитт внезапно вспотел и, тяжело дыша, торопливо прикидывал, как поступить. Он мог распустить коллегию и вернуться к делу Бэннинга в следующем месяце. Мог распустить присяжных и просить судью назначить новый состав. Мог надавить, а если не получит необходимых десяти голосов, вернуться к делу Бэннинга в ноябре. Но законно ли дважды представлять на утверждение большой коллегии присяжных обвинительный акт человеку за одно и то же преступление? Вряд ли. Как поступить, чтобы не ошибиться? Труитт никогда раньше не оказывался в таком положении. Он решил надавить, как действовал уже много раз.

      – Есть необходимость продолжать обсуждение?

      Люди за столом тревожно переглядывались, однако последовать примеру Тиуса Саттона смельчаков не нашлось.

      – Отлично, – кивнул судья. – Кто за то, чтобы вынести Питу Бэннингу обвинение в совершении убийства первой степени Декстера Белла, поднимите руки.

      Медленно, с явной неохотой, поднялись пять рук, затем к ним присоединились еще пять. Остальные остались под столом.

      – Воздерживаться не полагается! – рявкнул на Милта Мюнси Труитт.

      – А вы не имеете права заставить меня голосовать! – огрызнулся тот, готовый и наносить, и отражать удары.

      Судья окинул взглядом помещение, быстро подсчитал и объявил:

      – Десять. Две трети. Достаточно для вынесения обвинительного акта. Спасибо, шериф. Заседание окончено.

      Дни шли, и Пит занимался улучшением условий своего пребывания в камере. Первой целью стало кофе. И на третий день вся тюрьма – и заключенные, и охрана, и копы – пили «Стандард» из Нового Орлеана. Флорри привозила кофе в пятифунтовых пакетах и во время второго визита спросила Никса, что пьют цветные. Шериф ответил, что им кофе не подают, и это ее разозлило. Она сердито пригрозила, что заберет принесенное обратно, если кофе не будут давать всем заключенным.

      Дома Флорри подстегнула Мариэтту и Ниневу, и те с двойным рвением принялись печь, жарить и варить. Она почти каждый день приходила в тюрьму с пирожками, кексами,