Седьмое небо. Татьяна Устинова

и молчал, и Лидия неожиданно сильно струхнула.

      – Егор Степанович…

      Он молчал еще секунду, и Лидия уже решила, что сейчас он отдаст ее на растерзание охране.

      Сзади ее сильно толкнули, и от неожиданности она уронила портфель.

      – Все в порядке, это пресса, – сказал Шубин как ни в чем не бывало. – Пресса всегда появляется… внезапно.

      – Вы ее знаете, Егор Степанович? – тяжело дыша прямо ей в ухо, спросил подбежавший охранник.

      – Знаю, – кивнул Шубин.

      – В следующий раз, девушка, – очевидно, не сдержавшись, добавил второй, – если вы так побежите, вас кто-нибудь пристрелит.

      – Это точно, – подтвердил первый. – Вы в офисе разговаривать будете, Егор Степанович? Если в офисе, тогда зарегистрировать бы надо.

      – В офис я ни за что не вернусь, – проговорил Шубин, продолжая внимательно изучать ее, как будто сообщал ей новость. – Пойдемте в мою машину. Спасибо, ребята!

      Он отвернулся и пошел куда-то вбок, как бы за здание, совершенно не заботясь о том, идет за ним Лидия или нет.

      Ну и юрист. Не юрист, а террорист какой-то.

      Он свернул за ряд голубых елей, засыпанных снегом и по-новогоднему нарядных. Лидия трусила за ним, как провинившаяся собака за хозяином. За елями оказалась еще одна стоянка, на которой дремали всего три машины: два громадных тяжеловесных джипа и какой-то длинный представительский лимузин.

      Один из джипов при их приближении весело хрюкнул, подмигнул фарами и весь залился светом изнутри и снаружи. Лидия от неожиданности даже приостановилась.

      – Ну что же вы? – спросил Шубин насмешливо. – Садитесь.

      – Егор Степанович, мне очень неловко, что я…

      – Извинения можете потом написать на бумаге и прислать мне на факс. – Он распахнул перед ней дверь. – Садитесь.

      – У меня только одна… – все пыталась объяснить она, неловко взбираясь на высокую подножку.

      Он подождал, пока она наконец усядется, захлопнул дверь, обошел джип, в свете фар и в фалдах своего длинного пальто очень похожий на графа Дракулу, сел на водительское место и включил зажигание.

      – Что вам нужно?

      Лидия смотрела на него во все глаза.

      Он был совсем не таким, каким она его себе представляла. Он оказался старше и… неприятнее, чем на фотографиях или по телефону. Пожалуй, ему за сорок, а не около сорока, и он самоуверен до такой степени, что хочется сию минуту сделать что-нибудь, что лишило бы его этой самоуверенности. Он из тех людей, в разговоре с которыми никогда не можешь найти «достойного ответа», зато к трем часам ночи сочиняешь целые монологи с единственной целью – как-то оправдать в собственных глазах то, что он так и не признал в тебе человека… Да еще очки…

      Консервативные, как «кадиллак» пятьдесят третьего года, стильные, стоящие бешеных денег. Не очки, а символ общественного и материального положения.

      И глаз не видно. И выражение лица не разберешь.

      Очень удобно.

      – Егор Степанович, меня зовут Лидия Шевелева, – решительно начала она. – Мы разговаривали утром по телефону, помните?

      Он