Человеческие поступки. Хан Ган

превратилась в труп огромного чудовища с несколькими десятками ног.

* * *

      Они ушли, и стало еще темнее. На западе медленно растворились последние краски вечерней зари. Я устроился сверху на башне из тел и наблюдал, как бледный полумесяц пробивается сквозь окутавшее его серое облако… Лунный свет уронил тень на чащу и на лицах мертвецов запечатлел узор, похожий на причудливую татуировку.

      Кажется, время близилось к полуночи, когда я почувствовал чье-то очень тихое и нежное прикосновение. Я лишь ждал, что будет дальше, не зная, кому принадлежит эта безмолвная тень без лица и тела. Я хотел вспомнить, как можно разговаривать с духом, но осознал, что никогда не учился этому. Кажется, и этот дух тоже не знал, как завязать разговор. Все наши усилия мы направили на то, чтобы наладить контакт, но единственное, что нам удалось – лишь почувствовать, что мы думаем друг о друге. Наконец, словно потеряв надежду, незнакомый дух отлетел прочь, и я снова остался в одиночестве.

      Все глубже становилась ночь, и все чаще стали появляться духи. Если возникало ощущение тихого прикосновения к моей тени, то я не сомневался – это другой дух. У нас не было ни рук, ни ног, ни лица, ни языка, поэтому мы лишь безучастно соприкасались тенями, задумывались, кто бы это мог быть, и разлетались в разные стороны, так и не сумев заговорить. Каждый раз, когда с меня соскальзывала очередная тень, я смотрел в небо. Мне хотелось думать, что полумесяц, подернутый облаком, смотрит прямо на меня, как чей-то зрачок. Однако это был всего-навсего абсолютно пустой серебристый камень, огромная суровая глыба скальной породы, где нет жизни.

      Когда эта незнакомая и странная ночь уже заканчивалась и небо, нависшее над нами пятном разлитой черной туши, наконец начало окрашиваться в предрассветный голубовато-зеленый цвет, я вдруг вспомнил тебя. Да, мы были вместе, ты и я. До того, как что-то, похожее на холодный кол, неожиданно врезалось в мой бок. До того, как я обмяк, как тряпичная кукла, и упал лицом вниз. До того, как в суматохе от грохота оружейных залпов, разрывающих перепонки, в неразберихе топота людских ног, от которого, казалось, асфальт вот-вот треснет на мелкие кусочки, я протянул к тебе руку. До того, как я почувствовал, как хлещущая из моего бока теплая кровь течет по моему плечу за шею. До этого момента ты был вместе со мной…

* * *

      В траве завозились букашки и жучки, зашуршали, встряхивая свои крылышки. Высокими голосами защебетали невидимые птицы. Пронесся ветер, и на черных деревьях восхитительно затрепетали, зашелестели листья. Я думал, бледное солнце поднимается плавно, неторопливо, однако оно яростно двинулось вперед, к центру небосвода. Под горячими лучами наши тела, сложенные за чащей, начали гнить. На сгустках крови копошился рой навозных и обычных мух. Я парил рядом со своим телом и наблюдал, как они потирают передние лапки, ползают, взлетают и снова садятся. Мне хотелось поискать тебя среди тел, сложенных в башню, хотелось узнать, был ли твой дух среди тех, кто прикасался ко мне прошлой ночью, однако я