Сделка с демиургом. Георгий Левшов

выпад сложенными пальцами угодил Рудневу точно в кадык.

      – Этого ты не знаешь, сынок! – с отеческой заботой проговорил Странник.

      «Вот! Новый поворот! И мотор ревет, что он нам несет…» – прорычал вокалист.

      Руднев схватился за шею обеими руками, хрипло застонал. Звук был таким, словно из лопнувшего мячика вышел воздух. Андрей попытался незаметно поднырнуть за спину, но Странник был начеку. Он перехватил кисть с зажатым ножом, резко вывернул запястье. Парнишка взвыл от боли, нож покатился по асфальту.

      – Дяденька, отпустите! Дяденька!!!

      – Пропасть или взлет… – весело подпел Странник.

      Оставался альфа-самец. Уж на что Груздев был трусом, но подчас страх придает силы! Он выбросил правую руку, как рапиру, вместо которой держал бутылочную розочку, ледяное стекло готово было пропороть грудь пришельца! Но не тут-то было! От удара ладони оружие вылетело из рук. Груздь и не заметил, как чувак умудрился выбить розочку! Кисть будто кипятком обожгло, рука занемела.

      – Я ни при чем! Я ни при чем! – запричитал горе-сиделец тонким бабьим голосом, как деревенская плакальщица на похоронах.

      – И не разберешь, пока не повернешь… – радостно подпевал Странник. – За по-во-рот!

      – Не бей меня! – крикнул Груздь.

      – Нет, приятель! – Странник пританцовывал в такт аккордам. – Я разминаюсь! Шоу в самом разгаре!

      «И мотор р-е-е-вет…»

      Раскаленная волна гнева поглотила здравый смысл. Не поддающаяся осмыслению жестокость овладела Странником. Он задел магнитолу, жалобно хрустнула пластмасса. Музыка умолкла, воцарилась тишина. Бывалый урка отступил к помойке. Двор был проходным. В угловом доме, выходящем торцом на улицу Максима Горького, находилось известное для многих ленинградцев место, ресторан «Демьянова уха». В пятничный вечер у входа собралась очередь. Груздь уперся спиной о мусорный бак. Свидетелем его позора стали белобрысый Андрей и неудавшийся «паровоз», по кличке Худой. Один держал правую кисть на весу и расширенными от ужаса глазами наблюдал за разворачивающимися событиями. Другой прокашлялся и сидел на асфальте, держась ладонью за ушибленное горло. Преступники мечтали унести ноги подобру-поздорову.

      – Брысь!

      Странник угрожающе топнул ногой, парни словно того и ожидали. Они отбежали в сторону и наблюдали за развивающимися событиями с безопасного расстояния.

      – Может, не надо? – заискивающе спросил Груздь. От былого бахвальства не осталось и следа. Звериным чутьем он угадал смертельную опасность, зависшую над его бедовой головой.

      «Отпусти его!» – взмолился Роман Сергеевич, но Странник был другого мнения. Он начал входить во вкус.

      – Надо, Федя! – проговорил он, копируя фразу из бессмертной комедии. – Надо!

      Удар ногой в грудную клетку был неуловим глазу и страшен. Груздев не успел вскрикнуть. Он стоял, прислонясь к массивному баку, и это усугубило тяжесть его положения. В груди хрустнуло, капельки крови брызнули на модные штиблеты.

      «Хватит!!!» –