Остров Локк. Том Шервуд

я стал к нему тянуться. Но заговорил он со мной сам.

      – Малыш, – сказал он как-то (а его рваный рот с клыком превратили это слово в «малысс»), не наклоняйся, малысс, над грузом (а мы носили бочонки с солёной сардиной, весом в девяносто фунтов каждый, не монетных фунтов, заметьте, а торговых, которые более чем на четверть тяжелее), не наклоняйся, спину сорвёсс.

      – А как же тогда? – с готовностью откликнулся я и, надо признаться, не без страдальческой гримасы разогнул спину.

      – Бочонок скати со сспалеры (со шпалеры)[7], и ставь его на дно. Поставил? Присядь перед ним. Низко присядь, до земли. Руками обхвати. К зывоту призми. Теперь с прямой спиной – вставай! Неси! Удобно?

      О, не только удобно, а ощутительно легче! Главная цель на погрузочных работах: сделать так, чтобы нести груз было легче.

      Вечером я приготовил ему кастрюльку чая (вечером он много пил) и заварил не только индийский чёрный чай, но добавил зелёного, с Цейлона, и ещё сушёных цветков магнолии. Он принял мою кастрюлю с удивлением. Лицо его дрогнуло, взгляд метнулся внутрь, он стал на секунду ребёнком. Откинув голову назад и влево (чтобы не мешала правая, рваная сторона рта), Одноглазый медленно, одним долгим движением выцедил чай, сжал большим и указательным пальцами закрытый левый глаз и немного так посидел. Потом открыл глаз, счастливый, влажный, и сказал:

      – Умеесс придумывать, малысс. Как сделал такой запах?

      – Магнолия…

      – Ах, да…

      Он пригласил меня сесть рядом, мы помолчали. Молчание не было тягостным. Оно было естественным и спокойным. Он сказал:

      – Ты работаесс не за деньги. Ты довольный и сытый.

      Я, чуть помедлив, признался: кивнул.

      – Ты сколько хочесс детей?

      – Двоих, – ответствовал я, почему-то совсем не удивившись вопросу.

      – Будет трое.

      – А кто да кто?

      – Двое – мальчисски.

      Мы опять помолчали. И тут я решился.

      – А что это был за сон? – спросил я, с трудом сглотнув слюну.

      Он неожиданно улыбнулся.

      – А ты хочесс узнать, когда ты умрёсс? – вкрадчиво спросил он. (Ласково, мягко, но пугающе вкрадчиво!)

      – Нет, нет!..

      – Правильно, малысс. Не нузно знать то, сто знать не нузно…

      На этом тот разговор не закончился. Мы беседовали ещё несколько раз, то пыхтя под общим грузом во время работы, то вечером, отдыхая. Одноглазый рассказал мне о том, как устроен у человека скелет и как его лучше держать при больших нагрузках. Как тренировать мышцы для медленной работы, как – для быстрой. О том, чтобы я бережно относился к самому себе, потому что силы у человека имеют обыкновение уходить вместе с тем, как уходит его молодость. И ещё кое-что малопонятное:

      – Ты, малысс, приглядывайся к мастерам, подмечай их уловки. Твоя зызнь будет непростой, и это пригодитса…

      Юнец, как я мог знать тогда цену таким встречам? Как можно было узнать, что спустя изрядное количество лет именно Одноглазого встретит

7

Шпалеры – ряды бочек, выложенные один над другим.