Я подарю тебе «общак». Евгений Сухов

мозги работали со скрипом.

      Кано велел ему заткнуться и обратился ко второму охраннику:

      – Так, Денис, что у тебя там за торжество было?

      – Это… как его, день рождения, – неуклюже произнес охранник, глядя в пол. От напряжения на лбу у него выступила испарина.

      – Документы – паспорт или водительские права – мне на стол, быстро! – рявкнул Кано, ударив со всей силы ладонью по столешнице. – Че, падла, я не ясно выражаюсь?

      Позеленевший охранник протянул дрожащей рукой водительское удостоверение. Кано взглянул на него и воскликнул:

      – Ба, да ты попутал, дурилка картонный! У тебя зимой день рождения, а сейчас лето.

      – Эдуард Валерьевич, это один раз было, больше такого не повторится, – с жаром заверил начальник караула, понимая, что попал.

      – Что, посмотрим другие дни? – предложил Кано и стал прокручивать записи. Везде была похожая картина, правда, с некоторыми вариациями – девочки заменялись водкой или порнофильмами.

      – Вы уволены. Собирайте манатки и валите! – отрезал Кано. – Вас бы еще кастрировать, чтоб придурков не плодили, но потом скажут, что я не гуманно поступаю, поэтому живите… Кстати, зарплату за последний месяц вы мегабайтами выбрали.

      Позже в своем рабочем кабинете Антонов задумчиво разглядывал флешку с видеозаписью ограбления, которую ему подарил вор в законе.

      – Да, этот Тихий – крепкий орешек, просто так его не возьмешь, – вздохнув, произнес он.

      – Да-а, – отстраненно согласился Лукашин, сидевший в кресле для посетителей с чашкой кофе в одной руке и протоколом осмотра места преступления – в другой. Он изучал написанное, силясь понять причины преступления. Все казалось чертовски запутанным и непонятным.

      – Ты записал координаты охранников, которых уволил Кано? – поинтересовался Антонов.

      – Да, но зачем они тебе? – пожал плечами Лукашин. – От этих придурков все равно никакого толку.

      – Я бы так не сказал. Они обижены на хозяина, это можно будет использовать, – не согласился с подчиненным Антонов. Отложив флешку, он стал просматривать каталог музейных экспонатов. Наконец на глаза попалась фотография предмета, который следователь искал. Небольшая статуэтка из серебра – молодая девушка с молотом в руках, замахнувшаяся для удара. «Дочь кузнеца», – прочитал он под фотографией, – тысяча девятьсот тридцатый год, автор Николай Павлович Загорский. В этом же году автор спешно иммигрировал во Францию, спасаясь от политических преследований…

      – Что-что? – оживился Лукашин. – Что там еще написано?

      – Да вот, в общем-то, и все, – снова вздохнул Антонов.

      – Негусто, – подытожил Лукашин. – И что нам это дает?

      – Я внимательно смотрел запись и наткнулся на момент, когда главарь налетчиков разбил витрину с изделиями из серебра, взял небольшую статуэтку и сделал знак подельникам сворачиваться. После этого они ретировались. Теперь я уверен, что они пришли именно за статуэткой, остальное – просто видимость. За этим определенно