Хроники: пламя. Юля Дэль

офицеров и графов на белой тройке. В саду за нами следили всевозможные бюстики.

      Артём, улучив момент, пока Лена заигрывала с Глебом, а Альбинка делала сотое селфи, подошёл ко мне.

      – Ты была сама не своя эти пару дней. Что-то случилось?

      – Не бери в голову, – я старалась смотреть в другую сторону.

      Казалось, если я смогу обмануть Тёмку, то и себе с лёгкостью. Но как же я ошибалась. Тёма наклонился, заглянув мне в глаза:

      – Лиль, если надо с чем-то помочь, я помогу. Я ж твой… друг.

      – И я благодарна. Просто сейчас у меня сложный период.

      – С учёбой? – Артём искренне не понимал.

      – Ну почти.

      – Кажется, до меня начинает доходить. Вот же я тормоз, – он поджал губы и прикрыл глаза ладонью, – тупица.

      – Не бери в голову, – я потрепала его за плечо, – это не повлияет на нашу дружбу.

      – Ну это самое главное, – он натянуто улыбнулся.

      – Поехали домой, – на нас налетела Лена, – я страсть как замёрзла.

      – Я, по правде говоря, тоже, – Глеб показательно подрожал, а Альбинка прижалась ко мне.

      – Сдаюсь, с вами долго не погуляешь, мерзлявые, – взвыл Артём.

      Зайдя домой, я скинула у входа пуховик и заметила, что весь свитер в перьях – вечная проблема. Уже поздно и, не умываясь, я легла спать.

      Снова приснился кошмар. Я бежала по лесу, никого не видела, но слышала. Он был где-то совсем близко. Голос низкий. Казалось, он что-то пытался сказать, но вылетал только пронзительный рёв. В висках громко пульсировало, сердце сжималось и выбивало грудную клетку, оставляя вместо себя ржавеющую дыру.

      Глубокий вдох…

      Вскочила с постели.

      Несколько первых минут не могла успокоиться. В груди кололо, то ли сердце давало о себе знать, то ли от неудобной позы свело мышцы. Спустилась на кухню. Время только три часа. Ещё совсем темно. Я выглянула в окно и замерла. Пытаясь рассмотреть происходящее на улице, прислушаться к звукам дома, я со всем своим упорством напрягала зрение и слух. Тишина и пустота. За окном мигали фонари и сверкали фары проезжающих машин.

      Выпив стакан ледяной воды из-под крана, и придя в себя, после сна, я вернулась в уже успевшую остыть постель. Засыпать становилось страшно. Я достала телефон, открыла свою страничку на Фейсбуке и написала небольшую заметку о предстоящей выставке. Потом полистала профили друзей и незнакомцев, наткнулась на парочку фриков из параллельной группы. Не помню, как уснула, но глаза открыла уже утром.

      Я уставилась на серебристый потолок. Перевела взгляд на тумбочку. Дневник ждал, когда я снова что-то напишу. Но я, резко встав, бросила его в ящик. Не хотелось признаваться даже себе самой в том, что единственным, о чём я могла говорить и писать, были чувства к новенькому. Я много анализировала и пришла к выводу, что не нравиться Никите я не могла. Значит, по моей логике, что-то его испугало. Осталось только понять что. Для начала я решила выяснить некоторые детали его биографии. Подтвердить, так сказать, теорию с родителями дипломатами.

      На кухне свистел чайник. Обжигающий чёрные