Ангелы живут в аду. Игорь Шахин

и не ждать, но у того жена, по точным сведениям, отличный детский врач, в ближайшее время Ефимов собирался привести к ней сынишку на консультацию. «Мочится ночью – хоть тресни!» – в который раз подумал Ефимов.

      Корреспондент, сидевший позади майора, вспоминал такую же поездку пятилетней давности, но тогда в «газике» свободных мест не было. Помнится, перебивая друг друга, участники только что прошедшего рейда по заповедным браконьерским местам похвалялись перед начальником ловкостью и сметливостью, которую они проявили при захвате нарушителей с их добычей. Еще бы не заливаться соловьями, когда под носом то включали, то выключали микрофон. Петр Иванович слушал о новых и новых подробностях рейда не очень-то внимательно, он никак не мог отделаться от самого сильного впечатления, обычного, наверное, для этих парней: после того, как был составлен и подписан акт «об уничтожении», три ведра свежезасоленной черной икры одно за одним, со знанием дела, были опрокинуты в безразличные потоки реки. «Лучше бы какому-нибудь поросенку дали попробовать, – думал Черепанов. – Если б сдох, тогда бы и выбросить можно…»

      Но мысли эти тогда оставил при себе, на всякий случай… А ехали они тем ранним утром в столовую речников, в которой оказался маленький уютный кабинет, о нем обычные посетители и не догадывались. Там была гостеприимная заведующая, настоящая фокусница: блюда на столе сменялись незаметно, но вовремя, из холодильника извлекались банки с пивом и запотевшие бутылки так обожаемой Петром Ивановичем «Пшеничной». Тогда Петр Иванович и не заметил того, как наступил вечер, не понял, как и когда в его сумке появилась банка с черной икрой. На том же «газике» он был доставлен домой в целости и сохранности. Эту банку Черепанов запомнил, и когда Алик Гримпельштейн попал в неприятную историю, чтобы ему помочь, пришел к этим своим разовым «сотрапезникам» и попросил достать икры.

      Ему ничего определенного не пообещали и не отказали – теперь перед ними был человек без микрофона. Черепанов догадался, что он тут больше не нужен, но не отступил, отправился в столовую, в тот самый кабинетик, но заведующая, такая внимательная и предупредительная при «участниках рейда», постаралась Петра Ивановича не узнать. «Жулики! Мафиози!» – искренне негодовал Черепанов, но пойти дальше душевного возмущения ему на этот раз не довелось.

      Водителя Петр Иванович вспомнил, тот самый рубаха-парень. Вот он и сейчас то и дело вскидывает пятерню навстречу проезжающим мимо автобусам, такси, частным автомобилям, и ему отвечают таким же образом, радостно узнавая или хорошо притворяясь, что рады ему. После очередного такого водительского приветствия Александр Валентинович вдруг резко нарушил молчание:

      – Кому ты сейчас махал?! Откуда ты его знаешь? – спросил он у шофера.

      – Да знакомый один! – беззаботно ответил тот.

      – Какие у тебя с ним дела? – продолжал допытываться Ефимов, узнав в проезжавшем одного из матерых браконьеров.

      – Да лодку у меня во дворе