Я пришел, чтобы судить. Кирилл Казанцев

о том, почему не хочет туманить голову и терять ясность ума. Все, что он собирался сказать, теперь выглядело как-то пошло и избито. Эх, вздохнул он про себя, не умею я ухаживать за девушками. С ней, наверное, о звездах говорить надо, истории интересные рассказывать. По возможности, героические и из своей жизни. А у нас все наоборот получилось. Она весь вечер меня развлекает рассказами. Стыдоба, господин лейтенант!

      – Здесь перелезем? – кивнул он на чугунную изгородь газона. – Или обойдем?

      Ему все-таки хотелось перелезть здесь. И к руке прикоснуться удастся, и в темноте пройтись, пока метров двадцать до ближайшего фонаря на аллее, к тому же есть шанс подхватить под локоть, если оступится, а то и под руку провести немного. Хм, кажется, я начал ей увлекаться, поймал себя Антон.

      – Вот они, голубки! – раздался неприязненный мужской голос, и со стороны аллеи к низкому ограждению подступили две фигуры. – А я все голову ломаю, что это моя голубка меня сторонится?

      Антон почувствовал, как девушка вся напряглась. И сразу отошли на второй план местные достопримечательности, красоты нетронутой природы, колорит и дух старинного городка и провинциальная загадочная красавица. Он как будто опомнился, разогнал одолевшие его романтические мечтания или разогнал дремотный сон. На передний план вылезло нечто уродливое: переулки с разбитым асфальтом, переполненные и заплеванные урны возле деревянных стен продовольственного магазина, посеревшие вершины сосен и елей на склонах горы, к которой прижался своими цехами и орошал дымом чадящих труб завод. А тут еще ясно чувствовался запах алкоголя, ощущалась аура пьяной агрессивности. И Ксения теперь уже не казалась загадочной местной красавицей, а выглядела несчастной местной девчонкой, которой не удалось выбраться отсюда после школы, и она вынуждена прозябать в тупой глуши без надежды выйти замуж за приличного человека. Человека, который дал бы ей будущее, увез бы, наконец, в областной центр, где она поступила бы в свой юридический институт, пошла работать в приличный офис, а по вечерам ходила в театр.

      И эта волна ощущений, которая разом накатила, накрыла с головой и откатила назад, оставила после себя только наглые развязные голоса впереди и испуганную девочку рядом. И еще мрачное, страшное, что копилось многие годы у него в груди.

      – Тебе чего, соловей? – с ледяным спокойствием спросил Антон в сторону голоса.

      – Гляди-ка, разговорчивый, а? – раздался второй голос, и из темноты выплыли два контура плечистых мужских фигур.

      – Не надо, Антоша, – зашептала девушка, схватив горячими пальцами за руку своего кавалера. – Уйдем, не связывайся.

      – Да, не бойся ты, – тихо ответил Антон, тоже переходя на «ты». – Это не опасно. Пустяки.

      Он решительно отодвинул Ксению за свою спину, шагнул ближе к заборчику и громко произнес:

      – Какие проблемы? Ну-ка, покажитесь?

      – Ага, – злорадно пробубнил первый голос, – я твоя проблема, твоя самая большая проблема.

      Антон не намеревался давать своим потенциальным