Богиня прайм-тайма. Татьяна Устинова

облегчать Паше жизнь.

      Вот на этом месте Песцову все должно было стать ясно и понятно, но не стало, или он сделал вид, что не понял.

      – По телефону нельзя, – сказал он приглушенно.

      Бахрушин стряхнул пепел с сигареты, повернулся с креслом к окну и посмотрел.

      Шел дождь – «редкое» явление для октябрьской Москвы! Он шел так давно и нудно, что казалось, весь город канул внутрь дождевой тучи. Жить в брюхе у тучи было нелегко и безрадостно – дождь, и серость, и мокрые зонты, и светофоры, отражающиеся в асфальте, и темнеет уже в пять, и тоска такая, что тянет прыгнуть с какого-нибудь моста в серую, холодную асфальтовую воду.

      – Паш, у меня расписание на эту неделю…

      – Да мне буквально на… несколько минут.

      Тут Бахрушин решил, что точно чего-то недопонимает.

      – Паша, ты что? Если ты про обращение, то я не стану его подписывать. И обсуждать не хочу. Я уже принял решение.

      – Леша, ты что… по телефону?!

      Бахрушин смял в пепельнице сигарету, прижал трубку ухом и вытащил из пачки следующую.

      Надо же чем-то заниматься. Вот хоть курить, раз уж работать не дают.

      Время от времени все подписывали «обращения» – то к президенту страны, то к премьеру, то к кому-нибудь попроще, например, к министру печати или к председателю Российского телевидения. К премьеру и президенту «обращались» с убедительной просьбой сместить министра или председателя. К министру – с просьбой повлиять на правительство и президента. К председателю – с просьбой «остановить беспредел в компании», улучшить, углубить, усугубить, а лучше бы всего, конечно, денег прибавить. Бахрушину ловко удавалось подписаний избегать – он точно знал, что денег не прибавят, а профессионализм и чувство юмора все как-то не давали ему сосредоточиться на проблемах «космического масштаба». У него полно было своих проблем, масштаба вовсе не космического, а как раз очень приземленного – вот вчера перед вечерним выпуском зависла система «New Star», а в ней работают все компьютеры, задействованные в подготовке выпуска.

      Паника, катастрофа, у выпускающего инфаркт, с бумажки читать все давно разучились, в глазах ужас и предчувствие конца света, и взять себя в руки никто не может. Всех в руки взял Бахрушин – и ничего. Вышли в эфир, и новости были как новости, и ведущая как ведущая, чуть бледновата только и излишне много улыбалась.

      Бахрушин понюхал дым от собственной сигареты, еще покрутился в кресле, удобнее устраивая спину, и прислушался к Паше в трубке.

      Он гудел о том, как опасна «открытая связь».

      – Ну, тогда пока, – неожиданно решительно попрощался Алексей Владимирович, вклинившись в паузу, во время которой Песцов, специалист по паролям, явкам и конспиративным квартирам, набирал в грудь воздуху.

      – Нет, как пока!.. Леш, я хотел с тобой на самом деле… поговорить.

      – Ну, приходи, – с досадой предложил Бахрушин во второй раз за время их плодотворной и интересной беседы. – Поговорим. Только если не про обращение.

      – Да нет, – вдруг сказал Песцов, – не про обращение. Про Храброву.

      Бахрушин