Богиня прайм-тайма. Татьяна Устинова

ковырять крышку и снизу вверх мотнул головой, спрашивая – ты о чем?

      – О… каком дне в Довиле?..

      – Последнем. Ты что, не слышал?

      Ольга поднялась и отряхнула пыльные ладони о пыльные джинсы.

      – Пошли, Ники.

      – Дай почитать.

      Он выхватил у нее письмо, пробежал глазами, сунул ей обратно и перехватил коробку.

      – Ну и что тебя смущает? Письмо как письмо. Видишь, она в беспокойстве. Ребят нашла, чтобы они тебе ящичек передали. Слушай, а когда ты в Пхеньян летала?..

      Пропустив вперед каких-то молодых мужиков в камуфляже, они выбрались во всегда запруженный народом двор Евровидения и зашагали к «роверу».

      – Ольга!

      – А?..

      – Что-то я забыл про Пхеньян.

      Они остановились возле машины, и Ники поставил коробку на капот. Ольга посмотрела на него.

      – Ники, я никогда не летала в Пхеньян. Я никогда не была в Довиле. Понятия не имею, что это за «последний день». Чушь какая-то.

      Ники почесал руку, а потом шею.

      – Ну, черт его знает… Может, ты забыла просто…

      – Ники, ты когда вернулся из Сердобска?

      Он сверху глянул на нее и пожал необъятными плечами.

      – Ну да. Ты не была в Пхеньяне, а я не был в Сердобске. Ты точно знаешь, и я точно знаю. Логично.

      Она полезла в машину, а Ники затолкал посылку на заднее сиденье и плюхнулся рядом с Ольгой.

      – Давай только сразу посмотрим, что там, – попросил он жалобно и запустил двигатель.

      Ольга рассеянно кивнула.

      Он сдал назад, дернул рычаг и стал осторожно выбираться из многолюдного двора.

      – Ну, и что это за Валя? Откуда ты ее знаешь?

      – Ники, – сказала Ольга, помолчав секунду. – Я не знаю никакой Вали.

      – Алексей Владимирович, Песцов на второй линии. Поговорите?

      Бахрушин читал бумаги и не сразу сообразил, кто и чего от него хочет. Он некоторое время смотрел на огромный плазменный экран, в котором без звука шел сериал про хороших бандитов и плохих ментов – краса и гордость нынешнего сезона, – потом перевел взгляд на свой мобильный телефон, а после на селектор.

      – Алексей Владимирович?..

      – Да, – сказал он, сообразив. – Поговорю.

      Разговор был не слишком приятным, но тянуть с ним Бахрушин не стал – он никогда не тянул с трудными вопросами, предпочитал решать их быстро и часто из-за этого попадал в ловушку. Для некоторых трудных вопросов требовалось время, и больше того, по прошествии этого самого времени их можно было вовсе не решать. Он знал это и все равно предпочитал не тянуть.

      Песцов был «директором дирекции развлекательных программ» – вот как красиво и благозвучно называлась его должность! – и хлопотал о деле, в которое Бахрушину ввязываться не хотелось. Бахрушин должен был или сию же минуту сказать, что он Песцову не помощник и не соратник, или, наоборот, взять на себя все его проблемы.

      – Алексей? – Здравствуй, Паша.

      – Ну, как там Ольга?

      Бахрушин помолчал – дежурный вопрос, должен последовать