Туманные тёмные тропы. Константин Бояндин

вы называете Мерону мамой…

      – Она принимала меня. – Тевейра посмотрела ему в глаза. – Моя природная мама вернулась в Старый Мир. Она не знает, кем я работаю на самом деле. – Тевейра рассмеялась снова. – Простите, Майер, я от этой воды немножко пьянею, могу такого рассказать…

      – Вы для этого и выпили, да?

      – Да. – Она вынула из рюкзака «пенку», на вид похожа на губку, обычную губку для ванны. Но может разворачиваться в очень удобные ковры, матрасы, если хотите. Надувная мебель – сама надувается, когда нужно. Добиться строгой формы трудно, каждый раз губка «надувается» немного по-другому. Так даже интереснее. Тевейра уселась на получившийся «диван», посмотрела на доктора. Тот сел рядом. И стоило оказаться поблизости от неё, как голова снова начала кружиться. Чую… что же со мной происходит?

      – Тевейра, вы знаете, сколько мне лет? – Майер закрыл глаза. Если бы мне сейчас сказали, что мне далеко за семьдесят, я тоже бы не поверил.

      – Это ничего не значит, – она придвинулась ближе. – Мама сегодня такая счастливая…

      – Мне казалось, она ушла рассерженной.

      Тевейра вздохнула.

      – Конечно, она хотела, чтобы вы так и думали. Чтобы держались подальше от меня.

      Майер откинулся. Вроде «диван» должен быть почти невесомым, ведь губка надувается воздухом, а кажется, что прирос к земле.

      – У меня новое имя для каждого клиента. – Тевейра улеглась рядом, взяла его за руку. – И новая легенда. Знаете, зачем?

      – Так проще забывать.

      – Расставаться. Да, Майер. Я ведь на самом деле влюбляюсь. Трудно поверить, да? У нас всё на самом деле. Честно! Но потом… если не уметь сбрасывать всё это, можно сойти с ума.

      – Понимаю. – Он сжал её ладонь.

      – Ничего вы не понимаете. Не обижайтесь, это правда. Я помню все свои старые имена. Всё это было настоящим, просто нужно вовремя уйти. Оставить всё, чтобы жило уже без тебя.

      – Вы никогда больше не назовётесь Тевейрой, – Майеру стало грустно. Но грусть длилась долю секунды… и снова стало покойно и тепло.

      – Не знаю. – Она приподнялась, чтобы заглянуть ему в лицо. – Это моё настоящее имя.

      Майер не сразу пришёл в себя от услышанного.

      – Я ценю это… серьёзно! Сколько вам лет, Тевейра? Только честно.

      – Двадцать четыре, Майер. Я не знаю, почему я назвалась там настоящим именем. Наверное, я сразу почувствовала.

      – Там мне казалось, вам едва ли двадцать. А здесь… простите, вы говорите, как человек, который прожил не одну жизнь.

      – Может, вы хотели, чтобы я так и говорила. И смеялась каждые пять минут… да? Вы знаете, что меня обзывали «несмеяной», а мама учила меня улыбаться? Не клиентам, там всё получается, просто уметь улыбаться в настоящей жизни! Я ещё никогда так много не смеялась!

      – Трудно поверить, – признал доктор. – Смейтесь, Тевейра, вы такая хорошая… Вам идёт!

      – Сядьте, – потребовала она. – Не притворяйтесь, вы не устали. Дайте мне руки. А теперь закройте глаза, и досчитайте до десяти.