Адгезия. Игорь Юрьевич Деденко

Михалыч, что депутаты наши придумали? Хотят пенсионный возраст поднять.

      Богдан мысленно смирился с тем, что ему предстоит потерять тридцать, а то и сорок минут своего времени, выслушивая мнение Михалыча по этому поводу.

      – Ну что ж, значит так надо, им виднее, они же о нас беспокоятся, видимо, нельзя иначе.

      Богдан застыл, глядя в безразличные глаза пенсионера.

      – Михалыч? Ты точно здоров? Может, у тебя случилось что?

      – Да нет, все у меня хорошо, – удивленно посмотрел пенсионер.

      – А что?

      – Да нет, ничего, так просто интересуюсь.

      Богдан встал и направился к подъезду, на ступеньках он обернулся и внимательно посмотрел на Михалыча. «Что-то тут не так, не похоже на старика».

      Богдан пристально рассматривал пенсионера, пытаясь понять, что в нем изменилось.

      И тут вокруг Михалыча стала проглядывать цветная оболочка, словно он находился в мыльном пузыре, который повторял его контуры.

      Цвета становились все ярче, границы ауры стали четко различимы, Богдан словно проникал в саму суть человека.

      «Ни хрена себе! Вот это поворот, – подумал Богдан, продолжая изучать ауру Михалыча. – А это что такое?»

      От ауры пенсионера, словно тончайшая паутинка, прямо в небо или с неба к нему протягивалась золотая нить.

      Богдан взглянул вверх. Небо покрывала колышущаяся золотая рябь, от которой к земле тянулись сотни тысяч таких вот паутинок. Хоть это и было безумно красиво, Богдан чувствовал, что эта красота не несет в себе ничего хорошего.

      Остаток дня он провел в своих мыслях, тщетно пытаясь разложить все по полочкам – но лишь понял, что его полочки для этого не подходят. Слишком мало исходной информации, а та, что была, никак не укладывалась в рамки нормального.

      «Лендкрузер» нес их по вечерней Москве. За окном автомобиля проплывали районы, площадки и маленькие скверы с гуляющими там людьми. Наблюдая за ними в этот короткий миг, пока они были в поле его зрения, Богдан пытался представить, какой жизнью они живут. Он делал это всегда, пытаясь прокрутить жизнь человека у себя в голове, он словно получал доступ к его энергетическому портрету, и этот портрет говорил Богдану о многом.

      Тем временем автомобиль остановился у входа в клуб с пафосным названием «Престиж».

      Выйдя из машины, Серега отдал ключи специальному человеку, который должен был отогнать авто на стоянку клуба.

      – Ну что, брат? Погнали! – Серега довольно хлопнул Богдана по плечу.

      – Погнали, – без особого энтузиазма ответил Богдан.

      От крыльца клуба тянулась большая очередь, девушки в откровенных платьях и их спутники, переминаясь с ноги на ногу, ждали, когда фейсконтроль снимет перед ними заветную оградку.

      – Пройдем? – вопросительно посмотрел Богдан на Серегу.

      – Обижаешь, Богданчик, – улыбнулся тот, кивком головы давая понять, что им в очереди стоять не придется.

      – Сейчас все решим, – сказал он, остановившись у заградительной ленты.

      – Слышь, братан! – обратился он к одному из здоровенных чеченцев, стоящих на фейсконтроле.

      Голова