Дело Хальворсена. Алексей Лебский

женушку, слегка расположенную к полноте, и души не чаял в их четырёхлетнем сынишке Александре.

      – Что у нас сегодня на обед?

      – Суп с клецками и драники с курицей, как ты любишь.

      – Отлично! Я выкроил время чтобы побыть с вами. Он тщательно вымыл руки и уселся за обеденный стол.

      – Папа, папа. я построил дом, – в гостиную вбежал Александр.

      – Я обязательно посмотрю, что у тебя получилось.

      – А ты купишь мне башенный кран Лего? Я хочу. Я все утро думал, как он поможет мне построить высотный дом.

      – А ты обедать со мной будешь?

      Александр поморщился, – я суп не хочу!

      – Твой сын сегодня плохо завтракал. Вообще он ничего не ест, и меня это беспокоит, Адриан. Ты балуешь его. Не надо ему покупать дорогие игрушки!

      – Надо, надо, – загундосил Александр и завертелся на месте от волнения. Я ем, я буду есть. Давай свой суп. И овсянку я буду, но не каждый день.

      – Ах, ты хитрец, – Ингрид поправила бретельку на его плече, – если будешь плохо есть – не вырастешь, останешься таким маленьким навсегда, и штаны с тебя будут сваливаться.

      – Дорогая, тебе что-нибудь говорит фамилия Зелински?

      – Адвокат Зелински, что-ли? Когда я работала в окружном суде, он держал свою контору в то же здании на пятом или четвертом этаже, сейчас не помню. Алекс, ешь суп, не вертись!

      После обеда Адриан пять минут посидел в кресле с газетой, а потом поцеловал Ингрид, надел плащ и вышел на улицу. Дождь почти прекратился, тротуары сияли в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. Теперь можно было полностью погрузиться в работу. Зелински. Фамилия казалось знакомой, где же он мог пересечься с ним. А не тот ли это адвокат, который в 1986 году представлял интересы подозреваемого в ограблении на Маргит Хансенс? Нет, вроде, у того фамилия была не славянская. Точно, Зильберт. Надо будет завести домашний компьютер и начать все записывать.

      Около 14 часов он вошел в здание окружного суда и поднялся на лифте на пятый этаж. Пройдя метров десять по коридору в сторону левого крыла, он обнаружил дверь нотариальной конторы Зелински. В маленькой приемной за пишущей машинкой с надписью “Оливетти” работала секретарша. Она на минуту прервала свой труд, и поверх полумесяцев очков глянула на посетителя:

      – Герр Бергхольм? Зелински просил перенести вашу встречу на 18 часов.

      Якобсен протянул свое удостоверение.

      Герр Якобсен, прошу прощения, нотариус сейчас подойдет, он … Она не успела договорить, как в приемную стремительно вошел маленький лысый человечек с папкой из крокодиловой кожи в руке.

      – Прошу, – он открыл своим ключом дверь в кабинет, и впустил гостя.

      Адриан занял кресло у стола, а человечек убрал папку в стол и устроившись на своем рабочем месте, воззрился на инспектора. Они тут же узнали друг-друга. Якобсен вспомнил, как в 1983 году выступал в суде свидетелем по делу об убийстве журналиста, а этот адвокатишко защищал двоих отморозков наркоманов. Одному из них тогда удалось отвертеться от наказания.

      – Так,