Трататушки. Денис Евгеньевич Рябцев

Время домой собираться. Ссыпали золу из мангала, да понесли его еще теплым в багажник Хрену Моржовому убирать. А мангал самодельный, видавший виды. Тащат мужики его вдоль лакированного борта машины Сергея, тут Хрен и выдает:

      – Серега, ты аккуратнее, мангал мой об это говно не поцарапай.

      Соседа аж от изумления вверх подбросило, пока весь огород в веселой истерике по земле катался.

      Учителю поклон

      Мишка стал самым мудрым учителем в жизни, когда не вышел на работу. Шеф спросил: «Где Майкл? Опять в запое? Мне плевать, что его нет. Делай сам!».

      Хрен Моржовый вышел из кабинета начальника с обескураженным видом. По традиции громко обматерил всех. Мысленно. Уселся за компьютер и открыл программу. «Странно, – подумал Хрен через время. – Оказывается, я все умею и без Мишки».

      Опять никакашка

      У Хрена Моржового, как и у большинства людей, был отец. И не просто отец, а существо, повернутое на рыбалке. Чуть лето, просто не слазил с сына: «Поедем, рыбы половим километров за сто – сто пятьдесят». Раз капнет, два капнет. На пятый раз разведет на полемику:

      – Какая рыбалка, батянь? Один сальмонеллез вокруг.

      – Поехали. Я тут снасть импортную взял, воблеров накупил. И место клёвое знаю. Заводи тарантас, не пожалеешь.

      Спорить – споришь, а в конечном итоге прогибаешься, потому как возраст отца к сведению принимаешь. Выехали поздно. Пока ехали – стемнело. Уперлись в свете фар в камыш. И вроде река где-то рядом. Дышит свежестью. Кажется, рукой подать. Жабы переговариваются, карась хвостом бьет. А как добраться – загадка. Покружили по грунтовкам. Со всех сторон только трава в рост. Решили спать до утра.

      Утром Хрен Моржовый проснулся от журчанья воды. Смотрит, батя возле машины облегчается:

      – Твою же мать, – произносит Хрен с брезгливой усмешкой.

      – Так, – деловито сообщает батя, пряча орган. – Река, похоже, позади нас.

      По свету берег был найден быстро. Отец облюбовал выбред, установил раскладной стул, разложил спиннинги. А хрен Моржовый нашел место невдалеке, где берег был пологим с широкой песчаной косой вдоль течения. Прошло что-то около часа, когда из зарослей раздался раздраженный возглас старшего:

      – Одни никакашки, а не рыба! Поехали, сын, домой. В гробу я видел такую рыбалку.

      Детская прямота

      В подъезде у Хрена Моржового жили две забавные девчушки – Оля и Уля. Дочери приятеля, которого в юности вся округа звала Чижиком. Бог его знает, может фамилия у него была Чижиков. Но не про него речь.

      Ольга и Ульяна росли запросто, без английских репетиторов, по дворовым песочницам. И забавные были обе, потому как настоящие, живые. Было им лет по десять, когда Хрен Моржовый застал диалог у подъезда, пока искал по карманам ключи от домофона.

      На скамейке сидела бабка, прячась от прямых лучей солнца в тени белой сирени. А девчонки копошились вокруг, не находя себе какой-либо забавы. И вот одна из них спрашивает, обращаясь к старухе:

      – Бабушка,