Вперед, русичи!. Александр Некрасов

молча поднялся с земли и подошел к креслу. В ночном небе светила луна и холодно освещала все вокруг. Наклонившись еще раз, он внимательно всмотрелся в панель. Позади над ухом сосредоточенно засопел Павел.

      – Как тут ее найдешь? – негромко, как бы рассуждая сам с собой, произнес Вадик. – «Плюс» – это, конечно, в нашей эре. А дальше? Один, В, восемь, ноль. Тысяча икс восьмидесятый год. И угораздило тебя рычаг столетий выключать. «В» – это значит выключено. Какая там цифра была? В каком она теперь веке? В тринадцатом? Пятнадцатом? Девятнадцатом? Хорошо, что «З» стоит, а то бы вместе с креслом исчезла.

      – Слушай, может быть, мне домой вернуться? – спросил он, повернувшись к Павлу. – Втыку, конечно, получу, но брат чего-нибудь придумает.

      – Не-е-е, – неуверенно протянул тот, – ты улетишь, только тебя и видали.

      – Ты за кого меня принимаешь? – рассердился Вадька. – Я же как лучше хочу…

      – Да не злись ты, – остановил оскорбленного парнишку Павел, – я не про то. Ты же сам говорил, что и разброс во времени существует, и не знаешь, как на Волге очутился. Говорил?

      – Говорил.

      – Вот и подумай, ты сейчас улетишь, а назад как вернешься? То-то и оно, даже если очень захочешь, и то не сможешь. Самим надо искать.

      – Легко сказать. А как?

      Павел ненадолго задумался.

      – Ты говоришь, родители и брат у тебя в командировке, а когда они вернутся?

      – Родители еще не скоро, а брат через неделю, но может и дня через три нагрянуть. А к чему это ты?

      – Значит, в нашем распоряжении как минимум три дня, пока тебя дома хватятся.

      – Ну да, – заинтересованно ответил Вадька, догадываясь, что Павел что-то придумал.

      – Шансы, конечно, не велики, – продолжал задумчиво рассуждать тот, – но попробовать стоит.

      – Да не тяни ты, говори, что придумал.

      – Надо лететь по ее следам.

      – Не лететь, а ехать. Только где же след?

      – В каждый век поочередно в восьмидесятые годы. Даже если на всю экспедицию потратить двое суток, то на каждый век придется часов по пять.

      – А спать когда?

      – По четыре часа. К тому же часть веков можно пропустить.

      – Это почему? – заинтересованно спросил Вадька.

      – А ты помнишь, что цифры на подлокотнике, когда ты объяснял, совсем другие ставил?

      – Да, другие.

      – Значит, эти поставила Даша. Представь себе, если она даже и не собиралась никуда улететь, то все равно на подлокотнике выставила те цифры, вернее, тот год, который ее чем-то привлекал. А чем может привлекать десятый или там пятнадцатый век? Я про них, честно говоря, и не знаю ничего.

      – И я не знаю, – печально подтвердил Вадька, – я и про ваш-то век мало чего помню.

      – А вот шестнадцатый, семнадцатый века, я понимаю, это уже интересней, – продолжал рассуждать Павел.

      – Чего в них интересного-то?

      – Ну, не знаю, – пожал плечами Павел, – балы там всякие, гусары, Пушкин, а что еще девчонку заинтересовать может? Во всяком случае, хоть какая-то