Монополия. Александр Лепещенко

Димитрий, это ты… Не представляешь, как я уморился, разыскивая детей… Снег, вишь, выпал, а следочков нет…

      – Каких ещё следочков?

      – Я же толкую тебе – ребятишки пропали… Ни одного не осталось. Как такое возможно?

      – Старик, ты в своём уме?

      – А ты думаешь, старый Нилыч свихнулся… Да?.. Ну, а давно ли ты видел детей? Вот где сейчас твой сын? Чего молчишь?

      Словно молния в злобе разделила Митю пополам – у мужчины засаднило в сердце. Руки его начали беспокойно мять одна другую.

      – Нилыч, Христом богом прошу… Расскажи, что знаешь… Ведь вижу, что знаешь, – вскрикнул Митя, нащупывая, наконец, мобильник.

      Вызов шёл, но сын не отвечал.

      – Чего знаю-то? Только то, что слыхивал от других…

      – Говори, Нилыч, ну давай же…

      – Да не сбивай, и сам собьюсь… Крысолов пообещал бургомистру спасти город от крыс…

      Задурил ветер, и старик замолчал, принюхиваясь к прорезавшейся серной вони.

      – Продолжай, Нилыч!

      – Ну, так вот… – зажал пальцами нос старик. – Когда крысолов заиграл на своей чёрной дудке, крысы, подманиваемые музыкой, потянулись к реке. А затем… Представляешь, случилось невообразимое: вся орда сама устремилась в прорубь да там и сгинула…

      – Значит, он всё-таки избавил город от крыс?

      – Как и обещал.

      – А бургомистр заплатил? Не околпачил?

      – Господин бургомистр пожелал отделаться одним золотым.

      – И что крысолов?

      – Не взял… Запахнулся в свой пёстрый плащ и удалился…

      – Надо искать дудочника… Это он увёл наших детей.

      – Но я не обнаружил их следов.

      – Послушай меня, старик… Сыпь к бургомистру – пусть собирает горожан… А я займусь розыском… Не стой – сыпь!

      2

      Фонарёв выбрался из окрестностей сна в начале седьмого. Огляделся.

      Клетчатый плед, принесённый Марусей, лежал подле кухонного дивана. Мужчина поднял плед и прибавил звук в радио.

      – Вы слушали, – щебетала ведущая, – романс Сергея Рахманинова «Крысолов» на слова Валерия Брюсова, для голоса и фортепиано.

      Воспоминание о нехорошем сне полоснуло Митю. Он крутил его так и эдак, пока умывался, брился, варил овсянку, завтракал, а потом и когда прогревал двигатель в «Газели». Всё бурчал: «Ерундейшая чепуха».

      И вдруг вызлился:

      «Сегодня День народного единства… Будь он неладен… До чего ж не люблю работать в праздники! Клиентов столько, что в голую горсть не сгребёшь…»

      – Эх, уже и Бессону отстёгивать за ноябрь! Нет, не натаксую…

      Воспоминание о крутоголовом негодяе, прозывавшемся Бессоном из-за пристрастия к фильмам французского режиссёра, страшно раздражило Митю. Чертыхаясь, он резко выжал сцепление, включил первую передачу и поехал со двора наматывать километры. «Может, работа всё-таки вынесет? – сам себя приободрял Фонарёв. – Выносила же раньше…»

      Виднелся красный рассветный глаз солнца.

      В витринах магазинов уже вздрагивали огни. А возле Казанского собора – суетня. Джипы-бегемоты, заполонившие прихрамовую