Изберу себе казнь. Леонид Моргун

обещаний, рассыпанных в рекламке, но иного пути ему не оставалось. Постояв некоторое время перед фасадом, Максим пошарил в карманах в поисках сигарет. Но они кончились еще вчера. Тогда же его желудок, не привыкший к особенному кулинарному изобилию, в последний раз изведал теплоту пищи.

      Проглотив слюну, он решительно толкнул стеклянную дверь. При виде него швейцар оторвался от газеты и вперился в посетителя своими большими выпученными глазами.

      – Я по объявлению, – сказал Максим, – агентство “Катилина”.

      – Направо, в самый конец коридора, – буркнул швейцар и с этого мгновения потерял к нему всякий интерес.

      В конце коридора царило запустение. Лежали пустые ведра, стремянки, козлы и строительный мусор. В темноте под лестницей приютилась крохотная дверца с облупившейся табличкой: «Агентство “Катилина”. Услуги по найму».

      Максим стукнул в дверь и пошел. За стеклянной перегородкой сидели несколько человек, согнувшись над бумагами. Перед перегородкой стучало на видавшем виды ноуте эфемерное создание с волосами цвета спелой ржи. Создание недовольно вскинуло глаза на Максима и снова уткнулось в текст.

      – Я по объявлению, – сказал он.

      Создание вновь подняло на него скучающий взор и с видом мученицы нажало кнопку селектора.

      – К вам посетитель.

      – Он записан? – осведомился селектор.

      – Нет. По объявлению.

      – Просите его ко мне.

      – Через зал, первая дверь, – сухо сказала секретарша.

      Резкими твердыми шагами он пересек комнату, спиной ощущая колющие взгляды сотрудников, взялся за массивную бронзовую ручку двери и рывком потянул к себе.

      – А вот и наш новый клиент, Валерий Аверьяныч, – сказал худощавый мужчина лет сорока с большими залысинами на костистом черепе. Маленькие острые зубки и прижатые уши придавали ему удивительное сходство с хорьком. Говорил он быстро, слегка присвистывая, отчего имя и отчество сидевшего напротив него человека в ушах Максима слились в одно.

      “Валерьяныч” был похож на сытого, хорошо откормленного кабана, которого оторвали от случки. На Максима он поглядел тяжелым давящим взглядом.

      – Хорош, – сказал он. – Видать малый дошел до ручки.

      – Обратите внимание на его моложавое, не лишенное благородства лицо, – ухмыльнулся директор агентства, откидываясь на стуле. – Глядя на него, я могу рассказать вам печальную историю обнищания древнего дворянского рода. Не исключено, что его гран-папа был незаконным сыном графа Трубецкого…

      – Не перегибайте палку, Катилин, – перебил его Валерьяныч, – он уже готов вцепиться вам в глотку. Слушаю вас, юноша.

      – Я по объявлению, – в который раз повторил Максим. – Мне нужна работа.

      – Ага, «уступи нам свою смерть, и ты увидешь, как хороша жизнь», не так ли?

      – Вот-вот. Это как раз мне подходит.

      – А вы, Катилин, были против этой фразы. Смотрите, как на нее