Фрумсум Фруниско. Владимир Касютин

Погожим утром мы навестили дворцово-парковый ансамбль графов Бобринских, ведущих свою родословную от императрицы Екатерины. Остатки былой роскоши, заросший пруд, новая богородицкая элита, фланирующая на автомобилях по дорожкам. Парк прекрасен, храмы реставрируются, но почему сей культурный ландшафт не влияет на смягчение городских нравов?

      III.

      Семантические Поляны

      Засада В Болотах

      Молодёжь Семидесятых

      Штехт

      X-й

      Размер И Цвет

      Керосиновые Воды

      Москва – пионерский город.

      – Сто пятьдесят рублей, сто пятьдесят рублей, – как заведенный повторял бойкий малый, увлекая меня в темень стоянки.

      Я едва поспевал, тащил сумку с подарками, особой тяжести добавляли шахматы из уральского камня.

      – Что там у тебя? – тревожно спросил провожатый.

      – Книги, – буркнул я.

      – Ну ладно, – успокоился он, – сейчас поедем.

      Мы сели в сверкающую дорогую машину, и я слегка напрягся.

      – Сто пятьдесят рублей, – заверил водитель.

      Сто пятьдесят … за километр, – фраза получила продолжение, когда мы отдалились от аэропорта.

      Ночь, почти пустая дорога и неизвестность. Пожертвовав немалой суммой, я отделался от лихого субъекта.

      Выскочив из утреннего поезда, я протиснулся в вагон метро на станции «Комсомольская», и почувствовал сильное давление в спину. Возмущённо обернулся, встретил честные непонимающие глаза комсомольца, спортсмена, красавца и в тот же миг лишился мобильного телефона. Пока один толкал, второй лез в карман. Примирившись с потерей, я злорадно подумал, что железная обшивка слайдера лопнула и вор наверняка порезал пальцы.

      У ворот загородного пансионата ненадолго оставив машину, мы встали на лыжи. Прогулка стоила разбитого стекла и пропавших сумок, в одну были сложены банные принадлежности – веник, полотенце, плавки. Летом я зорко всматривался в пляжную амуницию граждан, загорающих близ драматичного места. Соседи попросили присмотреть за вещами и прыгнули в воду. Горизонт заслонили голые ноги – худосочный тип в сопровождении ребёнка-акселерата топтался у чужих сумок.

      На просьбу отойти он вскипел:

      – Я знаю пять языков! Я преподавал за границей! У меня высшее образование!

      Люсьен выразила сомнение в том, что высшее образование – помеха для тёмных дел. Немолодой специалист вытаращил глаза и заорал:

      – Вы знаете, что такое семантическое поле?!

      Не вступая в полевой диспут, мы сдали дежурство вернувшимся хозяевам. Нервный лингвист потерял к нам интерес и вместе с зыркающим по сторонам переростком отправился на поиски более достойных собеседников и вещей, оставленных без присмотра.

      В пробке у Белорусского вокзала прекрасно одетые сударь и сударыня, не уступая ни пяди дороги, царапали ключами друг другу автомобили.

      Проходя по площади между Ленинградским и