История сироты. Пэм Дженофф

ничего, кроме цирка, – а для нее это что-то из сказок. Цирк уродов. Я напрягаюсь, моментально вспоминая, как одна недружелюбная девочка лежала лицом вниз на школьном дворе. Валите ее на снег, если она считает, что мы какие-то не такие.

      – Сколько тебе лет, девочка? – мягко спрашивает герр Нойхофф.

      – Семнадцать в следующем месяце. Я ушла из родного дома, – говорит она, ее немецкий становится лучше. Меня зовут Ноа Вейль, это мой брат. – Она слишком торопится ответить на вопросы, которых никто не задавал.

      – Как его зовут? – спрашиваю я.

      Небольшая заминка.

      – Тео. Мы из Голландии, с побережья, – говорит она, снова сделав паузу. – Все было очень плохо. Отец пил и избивал нас. Мать погибла при родах. Поэтому я взяла брата, и мы убежали. – Что она делает здесь, за сотню миль от дома? Кто додумается бежать из Голландии в Германию в такое время. Ее история неправдоподобна. Я полагаю, что герр Нойхофф сейчас спросит, есть ли у нее документы.

      Девушка осматривает ребенка бегающим взглядом.

      – Он в порядке?

      – Да, он хорошо поел перед тем, как заснуть, – уверяет ее герр Нойхофф.

      Девушка хмурится.

      – Поел?

      – Попил, если быть точным, – поправился герр Нойхофф. – Какая-то смесь, которую наш повар сделала из сахара и меда. Девушка наверняка была бы в курсе, если бы она сама заботилась о ребенке.

      Я отхожу назад, к Петру, который сидит в кресле у двери, откинувшись на спинку.

      – Она лжет, – говорю я, понизив голос. Эта дурочка, видимо, забеременела. Впрочем, никто не говорит о таких вещах вслух.

      Петр отстраненно пожал плечами.

      – У нее были свои причины бежать. Как и у всех нас.

      – Ты можешь остаться здесь, – говорит герр Нойхофф. Я смотрю на него, не веря своим ушам: о чем он только думает? Он продолжает: –  Но, конечно же, ты должна будешь работать, когда поправишься.

      – Конечно. – От самого предположения, что она надеялась на милостыню, девушка садится, резко выпрямив спину. – Я могу убираться и готовить.

      Я фыркаю от ее наивности, представляя ее на кухне, делающей блинчики или чистящей картошку на сотни человек.

      Герр Нойхофф отмахивается.

      – Что до поваров и уборщиков, у нас их достаточно. Нет, с твоей внешностью это будет пустой растратой. Я хочу, чтобы ты выступала.

      Петр бросает на меня озадаченный взгляд. Новых артистов набирают по всей Европе, а то и за ее пределами, за рабочие места идет тяжелая борьба, у тебя есть шанс, только если ты тренировался всю свою жизнь. Нельзя просто найти талант на улице – или в лесу. Герр Нойхофф знает об этом. Он поворачивается ко мне.

      – Тебе ведь нужна новая воздушная гимнастка, верно?

      У девушки, сидящей за его спиной, расширяются глаза.

      Я медлю. Раньше в нашей программе было с дюжину гимнастов, они делали синхронные трюки, кувыркались в воздухе один за другим. Но теперь нас всего трое, и с самого моего возвращения я ограничена корд лисс[16] и испанской паутиной[17].

      – Это так, но ведь она никогда не выступала. Я

16

«Гладкая веревка» – навык или номер в цирковой программе, во время которого исполняются трюки на вертикальном канате.

17

Навык или номер в цирковой программе, во время которого исполняются трюки на одноименном устройстве, напоминающем вертикально висящую веревку, техника похожая на корд лисс, но на испанской паутине есть петли.