Теплый пепел. Юлия Артюхович (Верба)

старшенький мой, Дениска, в военном училище в Подмосковье. Вот тебе и связь с ФСБ.

      Тут одним коттеджем не отделаешься. Позавчера по местному каналу показали, как шпиона допрашивали – врага Республики Ичкерии. Вроде собирались показательно расстрелять. А за связь с ФСБ что будет? Спрашиваю:

      – За связь с ФСБ что будет?

      – Тюрьма будет.

      Хоть не расстрел!

      Долго ехали, останавливались где-то. Все тело занемело, нос разбитый распух – еле дышу, сиплю, как насос. Наконец-таки добрались до тюрьмы. Лестницы-переходы, железные двери лязгают, гремят. Втолкнули меня в камеру, а там – молодая женщина. Хорошо одета, глаза накрашены. Улыбается.

      – Привет, меня Поллу зовут. По-вашему – Полина. А тебя как?

      – Галина.

      – Ух ты! Прямо в рифму: Полина – Галина. На вот тебе полотенце, а то все лицо в крови.

      – Спасибо.

      – Ты что, Галина, тоже убила кого?

      – Почему убила? У меня сын военный – поэтому.

      – Я думала, ты тоже за убийство.

      – А ты что, за убийство?

      – Ага, я бабку одну утюгом по голове стукнула.

      – За что?

      – Ни за что, она просто рядом в квартире жила. Да я выйду скоро. Может, уже завтра выпустят.

      – Хорошо тебе!

      – Да мне и тут неплохо!

      – Тут?!

      – А что? Тут весело. Вечером ребята придут. Из охраны. И поесть дадут.

      Тут я заревела в голос, а Полина удивилась:

      – Чего ты плачешь? Нос болит? Устала? Ложись, отдохни.

      Прямо мать Тереза! С чего это Полина такая ласковая? И тут я поняла, что она меня, как это у зэков называется? ЗА СВОЮ ДЕРЖИТ. Вот такие порядки у нас на зоне, Фоменко-завуч, отличник народного просвещения! Мотай на ус. Тебе здесь теперь долго сидеть – попу мять, если не сказать хуже.

      Легла я на койку, а в голове все мысли перепутались. Какой уж там отдых! Под носом кровь коркой запеклась, а оттереть нельзя. Притронуться больно. Полина посмотрела на мои старания, полотенце из рук взяла.

      – Давай еще водой намочу. Да схожу к ребятам, вина принесу – выпьем.

      Сняла с ноги красивую туфельку и громко застучала каблуком в дверь. Сразу охранник появился – так быстро, будто за дверью стоял. Пошептались они и вышли вместе. Идут и смеются. А я сижу одна, рукавом слезы утираю.

      Не знаю, сколько времени прошло, и опять дверь загремела. Мужчина на пороге.

      – Галина Александровна, выходи.

      – Что? Вы кто?

      – Быстро выходи! Ахматханов я, Хасан. Мой сын у тебя учится, помнишь?

      Еще бы я не помнила его Арби: «Арбишка на попе шишка». Вечно в синяках ходит, дерется со всеми подряд. На уроке спокойно сорок пять минут высидеть – проблема. Кого щипнет, кого толкнет, у кого учебник выхватит, у кого тетрадь порвет. Сколько я ему подзатыльников надавала – не сосчитать! Иначе не понимает. Родителей в школу вызывала, этот папа Хасан и приходил. Слушал меня молча, головой кивал. Только после его визитов Арбишка лучше не становился. Правда, не злой мальчишка, но очень уж крученый!

      – Галина Александровна,