Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма. Соман Чайнани

как ты.

      Софи попыталась придумать, что бы сказать приятного. Она думала слишком долго – послышались удаляющиеся шаги.

      – Это не значит, что мы не можем быть друзьями! – воскликнула Софи.

      Лысый, морщинистый кот, сидевший на другой стороне крыльца, недобро заурчал. Она снова бросилась к двери.

      – Я принесла печенье!

      Шаги смолкли.

      – Нормальное или сама испекла?

      Софи отшатнулась от кота, скользнувшего мимо неё.

      – Пышное и маслянистое, как раз как ты любишь!

      Кот зашипел.

      – Агата, впусти меня…

      – Ты скажешь, что от меня воняет.

      – Ты не воняешь!

      – Тогда почему ты в прошлый раз так сказала?

      – Потому что вчера воняло! Агата, кот плюётся…

      – Может быть, он унюхал тайные замыслы?

      Кот выпустил когти.

      – Агата, открой!

      Кот прыгнул ей в лицо. Софи завизжала. Из-за двери протянулась рука и перехватила кота в полёте.

      Софи подняла голову.

      – Потрошитель уже всех птиц переловил, – сказала Агата.

      Отвратительная копна чёрных волос Агаты выглядела так, словно её полили нефтью. Даже огромное чёрное платье, бесформенное, как мешок картошки, не могло скрыть жутковато-бледную кожу и торчащие кости. На впалом лице выделялись лишь глаза, выпуклые, как у божьей коровки.

      – Я думала, мы погуляем, – сказала Софи.

      Агата опёрлась на дверь.

      – Я всё ещё не могу понять, почему ты со мной дружишь.

      – Потому что ты милая и весёлая, – сказала Софи.

      – А мама говорит, что я угрюмая и ворчливая, – сказала Агата. – И кто-то из вас врёт.

      Она сунула руку в корзинку Софи и, приподняв салфетку, увидела сухое печенье из отрубей без единой капельки масла. Окинув Софи испепеляющим взглядом, Агата ушла обратно в дом.

      – Значит, мы не погуляем? – спросила Софи.

      Агата уже собиралась закрыть дверь, но увидела, как Софи сразу пала духом. Словно та ждала этой прогулки не меньше, чем сама Агата.

      – Недолго. – Агата прошлёпала мимо неё. – Но если ты скажешь что-нибудь высокомерное, самодовольное или глупое, я прикажу Потрошителю, чтобы он проводил тебя до дома.

      Софи побежала вслед за ней.

      – Но тогда я вообще не смогу говорить!

      Прошло четыре года с последнего визита Директора школы, и снова приближался ужасный одиннадцатый день одиннадцатого месяца. Площадь, освещённая вечерним солнцем, гудела, словно растревоженный улей – все готовились к прибытию Директора школы. Мужчины затачивали мечи, ставили ловушки и распределяли ночные патрули, а женщины выстроили детей шеренгой и принялись за работу. Красивым обрезали волосы, красили зубы в чёрный и рвали одежду в лоскуты; самых неказистых хорошенько отмывали, наряжали в яркую одежду, а на голову нахлобучивали вуали. Мамы упрашивали самых воспитанных детей выругаться или толкнуть маленькую сестрёнку, самых невоспитанных подкупали, чтобы они пошли в церковь помолиться, а остальных заставили хором распевать