Требуй невозможного. Кейт Харди

линию, а он их помнил такими мягкими, манящими, напоминающими о первых летних розах…

      Это просто безумие. Бога ради, он должен сейчас планировать, как убедить эту женщину продать ему свою половину бизнеса, а не смотреть на ее губы и вспоминать, как он ее целовал и что при этом испытывал. Как он растворялся в ней. Как у него замирало сердце, когда она поднимала глаза от книги в те ленивые послеобеденные часы, ее черты смягчались, а взгляд лучился любовью.

      «О Dieu».

      Ему правда надо сосредоточиться.

      – Ну?

      – Я просто возвращался с полей. Позвонил Гортензии, чтобы спросить, дома ли ты, потому что хотел проявить вежливость и повести себя по-соседски, поприветствовать тебя здесь, во Франции. – Это было правдой, хотя и не всей правдой. Он также хотел разработать план, как убедить ее продать ему виноградник. – Но, раз уж ты затронула эту тему, позволь дать тебе пищу для размышлений. Ты много лет не была во Франции, и я не думаю, что тебе интересно сейчас заниматься виноградниками. Я с радостью выкуплю твою долю. Проконсультируйся с любым компетентным энологом о цене, и я ее заплачу.

      – Нет.

      Ну, ради того, чтобы обезопасить его виноградники, стоит заплатить и больше их реальной стоимости.

      – Сколько ты хочешь?

      – Я не продам тебе виноградник.

      У него все внутри перевернулось.

      – Ты собралась продать его кому-то другому? – Весь вложенный в виноградники труд можно было уничтожить всего за несколько недель.

      – Я никому не собираюсь их продавать. Гарри оставил мне дом и свою половину виноградников. Это его послание мне, в котором говорится, что пора возвращаться домой, – сказала Аллегра.

      Он небрежно махнул рукой:

      – Это в тебе говорит чувство вины. – Чувство, которое он только что серьезно подстегнул. – Знаешь, если хочешь знать мое мнение, самым практичным решением в данном случае будет продать твою долю виноградников мне.

      Она покачала головой:

      – Я остаюсь.

      Он уставился на нее, не в силах поверить своим ушам:

      – Но ты же ничего не знаешь о виноградарстве.

      – Я могу научиться.

      – У меня нет времени тебя учить.

      – Ну, тогда, может, кто-нибудь другой это сделает.

      «Только через мой труп».

      – А пока я могу заниматься маркетингом, ведь это моя профессия.

      Ксавьер сложил руки на груди, пытаясь сдержаться:

      – Мне плевать, кто ты по профессии. Ты до моего виноградника и пальцем не дотронешься. Чтобы он тебе через неделю наскучил?

      – Он мне не наскучит. И это и мой виноградник тоже. – Она сложила руки на груди, так же как и он, и сверкнула на него глазами. – Гарри оставил свою половину бизнеса мне, и я сделаю ее успешной… я должна это сделать в память о Гарри.

      Ее голубые глаза были холодны как лед, и Ксавьер понял – она не шутит.

      Сейчас она слишком сильно уперлась, чтобы прислушаться к доводам разума. Так что лучше всего будет сейчас уйти, хорошенько обдумать тактику на завтра и потом поговорить с ней еще раз.

      – Как