90 миль до рая. Владимир Ераносян

я пошел за браслетом и за деньгами… Мануэль, может, снимешь с меня наручники? – Ласаро, столкнувшись с привычной коррумпированностью патрульных, постепенно приходил в себя.

      – Побудешь пока закованный. И в машине молчок о предмете нашего договора. Понял? – сурово предупредил Мурильо.

      Ласаро кивнул в знак согласия.

      В темноте показался силуэт облегченного Эстебана Мендозы.

      – Ну, что ты решил с этим недоноском? – поинтересовался сержант.

      – Я думаю, ты не против, что сегодня и я заслужил двадцатку. Хотя бы за расширенную политинформацию этому мерзавцу, – ворчливо пробубнил Мурильо, толкая задержанного к полицейской машине. – У него с собой ни сентаво! Придется ехать к его девчонке.

      Машина тронулась в путь, к Карденасу.

      …Ласаро обрадовался, когда узнал, что Элисабет одна дома.

      – А если бы Хуан Мигель с Элиансито уже вернулись из Камагуэя? – недовольно встретила его сонная Элис.

      – Опять ты трясешься от страха перед бывшим мужем! У меня проблемы, дорогуша. Видишь полицейскую машину? Это мой эскорт. Срочно нужны деньги. Я отдам! Иначе мне крышка…

      – Что ты опять натворил? – испуганно произнесла Элисабет.

      – Не сейчас. Если ты мне не поможешь, повторяю – мне крышка. Я влип. По уши в дерьме.

      – Сколько тебе надо?

      – Триста долларов.

      – Но у меня нет столько.

      – Тогда я пропал. Меня упекут за решетку. Единственный выход – немедленно всучить взятку этим уродам… Я ограбил иностранцев.

      Элисабет вдруг осенило, что и браслет, и нижнее белье, подаренные ей накануне, имеют ко всему этому самое непосредственное отношение. Ласаро пострадал из-за нее. Бедный мальчик…

      – Браслет? – На сей раз интуиция не подводила ее. И лишь мотивация ее героя простиралась за пределами понимания доверчивой и влюбленной женщины.

      Ласаро промычал нечто нечленораздельное, подтверждая своим бормотанием предположения Элисабет.

      Ее любимый в опасности, и она может ему помочь. Ведь деньги есть в доме. Хуан Мигель неустанно повторял, что даже сейчас, после развода, у них общий бюджет, и она может пользоваться хоть всей суммой по своему усмотрению. Добрую половину сбережений составили ее чаевые, собранные почти за два месяца. Там, в «секретной кубышке», триста долларов с мелочью. А браслет… Этот злополучный, почти космический атрибут чужого мира… Даже когда она надевала его на запястье, он казался инородным телом, мозг отказывался признавать собственную руку, окольцованную дорогой побрякушкой. Конечно, его надо отдать…

      Она уже вытряхивала тайный сосуд и суматошно пересчитывала деньги. Что скажет Хуан Мигель, когда обнаружит в тайнике лишь пару кубинских песо? Что подумает? Как объяснить ему пропажу? Выдумать что-нибудь? Сказать, что их ограбили, или признаться во всем? И что тогда?… А что сейчас? Их объединяет только ребенок. Они оба это понимают. Ничего нельзя вернуть,