Охотничьи рассказы, или Крылатые баксы. Сергей Николаевич Пшеничников

      Любовь земная

      «Молодой человек, нельзя же так, извините меня, беспардонно врать. Я не первый год заведую литературной частью альманаха и знаю, что охотники склонны, мягко говоря, к преувеличению, но так не пойдёт».

      Бабуля, божий одуванчик, начинает меня учить, как надо правильно писать охотничьи рассказы.

      «Скажите, где Вы видели, чтобы дикая птица вылетала из леса и прыгала на тропинке перед идущим охотником? Да у нас тут в городском саду синички такое не делают, голуби наши московские под ногами мельтешат, но человека опасаются. А у Вас – лесная птица, глухарь или кто там, тетерев совершенно не боится человека. Скажите, Вы хоть сами – то в это верите? Да где Вы всё это видели?»

      Да где, где? В Караганде! Смотрю я на это божье создание и опять становиться обидно за охотничью отрасль страны. От нехватки денег и запущенности работают там одни энтузиасты. Обычный хороший егерь – явление редкое. На всю страну – один приличный охотничий журнал и охотничий альманах.

      Есть такой сборник рассказов: «Охотничьи просторы» и журнал : «Охота и охотничье хозяйство».

      Вот и тут, пожалуйста, этой бабульке с её филологическим образованием и жизненным опытом «Мурзилку» редактировать, а она на охотничьих просторах управляться. Ну, как объяснить ей, что всё именно так и было? Осенним днём шёл я по насыпи бывшей узкоколейки. Зеки здесь своё уже отпахали, лес повалили, кое что вывезли, рельсы разобрали, остальное оставили до лучших времён. Для меня лучшего времени нет – разгар охоты по перу. Глухари на галечники вылетают, тетерева на опушках кормятся, рябчики на пары разбиваются. Шёл я, думал о своём, но ружьё на плече было в готовности. С насыпи сбегала еле видимая тропинка и я побрёл по ней в лес. Иногда до слуха долетал и беспокоил пересвист рябчиков. Неожиданно с ближайшей ёлки спланировала птица. Невдалеке от меня прямо на тропинку приземлился молодой петушок. Я остановился и руки сами собой пришли в движение: правая опустилась и обхватила стволы, ещё миг и в плечо упрётся приклад. Но необычное поведение птицы заинтересовало, и я не стал торопиться с выстрелом. Его безрассудная смелость и не полностью покрытые перьями лапы выдавали молодость. Непоседа воинственно скакал передо мной и резко, как-то угрожающе чирикал. Боже, да ведь это он меня пугает! Вернее всего, совсем недавно он заимел подругу, одну и на всю свою жизнь, короткую или длинную. Конечно, пришлось за неё повоевать, может и не раз подраться. Зато будет теперь верная парочка щедрой осенью пировать, холодной зимой голодать, а тёплой весной любиться.

      А сейчас его просто распирает гордость. Нет, не зря его выбрала и полюбила подруга, вон он какой сильный и смелый. Прогнал соперника своим громким голосом, чуть потрепал другого. А тут ещё кто-то по тропинке приближается. Попробую и его прогнать, пусть подруга порадуется, что выбрала такого боевого кавалера. Возможно, примерно так соображал молодой петушок, потому что как только я остановился, удивлённый его прытью, он совсем распетушился. Но мне не до сантиментов и его чувств. Я топнул ногой, глупый и отважный рябчик взлетел в сторону леса, но мой выстрел оборвал его полёт. Ищи, подруга, более разумного и осторожного. Вроде меня. Я вот с медведем не связываюсь, своей жизнью не рискую. Исходя из своего жизненного опыта и опыта общения с животным миром, я вынес твёрдое убеждение, что чувства, подобные людским, испытывают и живые создания.

      Глупеют от любви и страсти, отчаянно смелеют от безысходности и разумно хитрят от нужды. У моего любимого писателя Виктора Петровича Астафьева есть рассказ о том, как бригада рабочих, переезжая к новому месту работы, обнаружила гнездо рябчика. И птаха сидела на яйцах так плотно, что на глазах у людей пропустила над собой грохочущий, дымный и вонючий трактор! Чего не сделаешь ради будущих своих детей! А вот другой случай. Вечерами я выгуливаю свою охотничью собаку западно-сибирскую лайку «Амбу». Спокойно бродим в темноте по окраинам небольшого городка. Тут тихо, мы никого не беспокоим и нас особо не тревожат. Раз во время такой прогулки собака пропала. Убежать он не мог – нет в этом необходимости, тихо спереть псину, имеющую хорошие размеры и грозный вид тоже не могли, а вот за пустующей бродячей сучкой увязаться он мог. Но, ведь и она не одна будет, сто процентов в окружении кавалеров. А значит – свалка и гвалт обеспечены. А тут пропал пёс бесшумно. Появился он минут через сорок и вид у него слегка виноватый. Я начал выгуливать его в светлое время и в другом месте. А ещё дня через три-четыре в обед, во дворе дома появилась овчарка с ошейником. Пока я обедал, они с «Амбой» дружно раскачали дверь в вольер: каждый со своей стороны, она с воли, он изнутри. И когда я уже уходил на работу, вольер был распахнут и по двору и огороду носилась влюблённая пара. Отзывать собаку было бесполезно.

      Как говорят в народе: «Ночная кукушка всегда дневную перекукует». Страсть к продолжению рода затмила послушание. Овчарка прожила у нас трое суток. Пока дали объявление в газету и, пока отозвался и пришёл хозяин. Мы с ним немного поговорили, и он вспомнил как недели полторы назад, вечером у вольера с овчаркой ошивался пёс похожий на моего «Амбу».