Девственница на три дня. Дэй Лакки

и готова отдаться за деньги.

      Приблизившись к кровати, провел пальцем по губам своей гостьи, и ощутил длинный выдох, который ударил по яйцам так, будто она уже мне сосет.

      Наверное, дело в том, что сейчас она не боялась, была расслаблена и доступна.

      Доступней, чем пару часов назад.

      Спокойный сон и глубокий. Моего присутствия не услышала, мои прикосновения не разбудили. Лицо расслаблено – видно, что ей хорошо.

      Может, сделать ее сон чуточку лучше?

      Вряд ли из этой затеи что-то получится, и все же хотелось попробовать. Сжал пальцем сосок, покрутил его между пальцами, и снова нет отторжения – лишь еще один выдох.

      Сел рядом на кровать, откинул в сторону невесомую ткань пеньюара, коснулся ее живота. Бархатная кожа. Рука будто сама собой скользнула ниже к тонким трусикам.

      И, отодвинув их, продвинулась дальше.

      Нежная.

      Какая же нежная кожа.

      Водить по ней пальцами одно удовольствие.

      А стоит только представить, что можно вставить поглубже…

      – Блядь… – тихо ругаюсь, когда девушка издает тихий стон, словно разделяя мое желание.

      Конечно, это самообман.

      Похоже, секс ее не волнует, но мои пальцы уже кружат по нежным складкам, задевают клитор, мягко потирают его. Едва ощутимо, чтобы не разбудить, чтобы продлить минуту, когда она не боится.

      Но едва я замечаю, что вместо того, чтобы отстраниться, попытаться ускользнуть от прикосновений, девушка приподнимает бедра, чтобы потереться сильнее о мои пальцы, посылаю к чертям осторожность.

      Она хочет.

      Ей нравится.

      Пусть даже она не понимает, что сейчас происходит, но ее тело реагирует четко.

      Она становится влажной, настолько влажной, что я ввожу в нее подушечку большого пальца. А она стонет. Мать твою, стонет и выгибается кошкой! Покладистой и голодной.

      Я едва успеваю убрать палец, чтобы она не насадилась на всю длину. Нет уж, теперь, когда я вижу ее реакцию, я хочу первый раз там взять ее членом.

      Раздвинуть ее, тесную и горячую, подстроить под себя и заставить стонать открыто, и громче, куда громче, чем этот стон от легкого прикосновения пальца.

      Снова податливо двигает бедрами, сонно раздвигает ноги, требуя большего. И я усиливаю движения, начинаю тереть ее клитор жестче, чем собирался.

      Новый стон прорезает оглушительную тишину.

      И еще одно жадное движение навстречу моей руке.

      Провожу пальцами по складкам, собираю щедрую влагу и возвращаюсь к точке, которая заставляет ее вздрагивать, выгибаться, открывать пухлые губы, чтобы глотнуть больше воздуха и громче стонать.

      Да, мать твою, подбадриваю ее пальцами – танцуй на них, детка, трись о них, покажи, как ты хочешь.

      Ее голова мечется по подушке, бедра приподнимаются, тянутся за ладонью, ловят мои пальцы, заставляют нажимать сильнее и жестче. А детка со вкусом.

      Неосознанно, но она подталкивает меня к тому, чтобы я вставил в нее свои пальцы, чтобы оттрахал ее.

      Громкий выдох,