Летчик Девятаев. Из фашистского ада – в небо!. Валерий Жмак

приняла приглашение.

      – Тебя как зовут? – спросил он, когда музыка смолкла и танец завершился.

      – Фаина. А тебя?

      – Михаил…

      Живая, жизнерадостная и улыбчивая шестнадцатилетняя девушка ему очень приглянулась. В конце танцевального вечера Девятаев набрался храбрости и предложил ей встретиться через пару дней.

      Девушка согласилась.

      Глава третья

Германия; остров Узедом; аэродром секретного ракетного центра Пенемюнде8 февраля 1945 года

      …Соколов испуганно смотрел на Девятаева.

      «Кто-то спрыгнул с крыла?! Или мне показалось?»

      Во взгляде товарища помимо испуга были и вопрос, и восклицание, и ужас.

      Донесшийся с противоположного борта звук действительно походил на то, что кто-то спрыгнул с небольшой высоты на бетонную стоянку.

      Находясь на левой плоскости, Михаил жестом показал: «Загляни под брюхо самолета». Тот моментально исполнил приказ и через секунду расплылся в улыбке.

      – Обувка. Кто-то из механиков забыл на крыле суконную обувку.

      Фюзеляж и плоскости «Густава Антона» блестели новенькой краской, и, чтобы не царапать покрытие, технический состав во время работы переобувался в специальную суконную обувь. Пара таких «валенок» стояла у основания правой плоскости, пока один не сдуло порывом ветра.

      Опасения оказались напрасными. Развернувшись, Девятаев снова пополз к квадратной дверце, располагавшейся точно под верхней огневой точкой – прозрачной кабиной стрелка-радиста. Добравшись до нее, взялся за ручку, повернул, дважды дернул.

      – Заперли, суки! – проворчал он и обернулся к Соколову. – Подай-ка заземление.

      – Это? – Володька поднял с земли заостренную железяку с прицепленным к нему металлическим тросиком.

      – Давай!

      Ухватив поудобнее стальной штырь, Михаил несколько раз ударил острым концом по обшивке, оставляя на ней неровные округлые дыры. Через минуту рядом с дверцей образовалось рваное отверстие. Просунув сквозь него руку, летчик нащупал на внутренней стороне дверцы фиксатор и повернул его.

      После этого механизм замка послушно щелкнул, открыв проход в отсеки бомбардировщика. Прежде чем протиснуться внутрь, Девятаев снова обратился к Соколову:

      – Где наши? Чего тянут? Зови!

      – Идут, – заметил Володька товарищей. И неистово замахал руками: – Быстрее, братцы! Быстрее!..

      – Пусть народ размещается в отсеках, а вы с Кривоноговым делайте то, что я говорил…

* * *

      Ранее Девятаеву не приходилось заглядывать внутрь больших бомбардировщиков – ни советских, ни тем более немецких. Однажды истребительный полк, в котором он воевал, базировался на аэродроме по соседству с ДБ-3. Михаил подружился с некоторыми пилотами, летавшими на бомберах, однако посмотреть на самолеты вблизи не успел – слишком много выпало в те жаркие дни работы. Одним словом, он привык к тесноте и скромным размерам истребителей «И-16», «Як-1», «P-39», «Аэрокобра» и маленького санитарного