Тёмные времена II. Искры черного пламени. Мария Владимировна Виноградова

что ты сможешь найти их в случае неудачи, Догр. Если нет – то можешь не возвращаться, потому что здесь тебя будет ждать только виселица.

      Наемник или не сомневался в своей удачливости, во что Джодок вполне мог поверить, или же просто мастерски не показывал виду, что напуган или хотя бы обеспокоен столь явной угрозой, но он лишь ухмыльнулся в ответ, отсалютовал Ворракийскому и покинул кабинет. И даже дверь осторожно прикрыл, памятуя о словах своего господина.

      ***

      Латгардису казалось, что Рин стал его избегать. Нет, он не отворачивался и демонстративно не молчал, как бывало в дни их дурной молодости, когда ни тот, ни другой не умели еще сдерживать чувств, но разговаривал с ним редко, словно бы неохотно, и чаще просто уходил в себя, даже не замечая, что император пытается с ним заговорить. Это состояние Рина Гард знал очень хорошо – предельная сосредоточенность на каком-то деле или проблеме, и его советник настолько ушел в него, что не мог одновременно заниматься чем-то еще. Для амисто это было редкостью – он умел крутиться волчком, решая сразу с десяток неотложных дел, – но всегда сулило неприятности.

      Когда солнце уже было в закате, император скомандовал привал. Его отряд только что вышел из последней «червоточины» – дальше им предстояло двигаться обычными путями, потому что Гард не хотел изматывать своих людей раньше времени, – и воины устали после перехода. Рин, вопреки своему обыкновению, не стал даже заниматься своей лошадью и проучил заботу о животном одному из бойцов, а сам отошел на несколько десятков метров, так, что его не было видно за деревьями, и куда-то запропастился. Латгардис честно выдержал положенные полчаса из тех, после которых дозорных уже начинают искать, и отправился в том же направлении.

      Советник обнаружился не так уж и далеко. Амисто сидел, поджав по себя ноги, с закрытыми глазами: ровная спина, спокойно и расслабленно лежащие на коленях руки. Но стоило лишь Латгардису, шкурой ощутившему некоторый дискомфорт, переступить какую-то невидимую черту, как Рин сразу вскинулся, открывая глаза.

      – Стой! – скомандовал он, обращая к нему развернутую ладонь.

      Император не привык, что ему приказывают, поэтому сразу даже не сообразил, что от него требуется. И все же сделал несколько шагов вперед – уже по инерции.

      Возникшая перед ним жуткая, ощеренная пасть появилась словно из самых страшных кошмаров. Образ ее был несколько размыт – черные, бездонные провалы глазниц, наполненные клубящейся тьмой с багровеющими искрами пламени Бездны; витые рога, дугой уходящие назад, и оскаленные клыки, каждый размером с его руку. Чувство, что он только что ощутил на себе зловонное дыхание смерти, еще долго потом преследовало императора. Латгардис отшатнулся и прикрыл лицо рукой, но рожа рявкнула ему что-то беззвучно, разочарованно проскребла по невидимому барьеру и с пробившимся сквозь него визгом исчезла, истаяла туманом.

      – Опять ты за свое?! – Возмущению Темного Властелина не было предела.

      – Тебя никто не просил мешать мне, – огрызнулся