За рекой Гозан. Сергей Суханов

походку и высокий лоб. А еще – карие глаза. От отца – мощную шею и широкие скулы. В отличие от брата, он предпочитал брить лицо, но делал это редко, ленился, отчего щеки и подбородок заросли щетиной. Слегка оттопыренные маленькие уши придавали его внешности наивность, которая была обманчивой: с детства он умел постоять за себя и никогда не избегал драки, хоть и был царевичем. Ябгу не делал различий между своими детьми и детьми соплеменников, пусть дерутся, иначе не вырастут воинами.

      Но Куджула был мягче Тахмуреса и тянулся к книжным знаниям больше, чем к воинскому искусству. Вечера он просиживал в комнате Ипполита, пленного грека, которого отец купил, чтобы тот учил младшего своему языку и занимал рассказами о древних богах и героях родины Искандера Румийского[25] – отважного воина, покорившего полмира, хоть и не кушана.

      – Отец совсем плох, – сказал Куджула.

      – На все воля Фарро, – глухо ответил Тахмурес, поправил перевязь с мечом и легко сбежал по лестнице.

      Братья попрощались с Санаб, которая одинаково нежно обняла обоих, но младшего еще и погладила по щеке. Браслеты на ее запястье печально зазвенели, а глаза наполнились слезами, ей почудилось, что она видит сына в последний раз.

      Две наложницы Герая, совсем еще девочки, жались к челяди. Они мечтали о том, чтобы Куджула не вернулся никогда – пусть всемилостивая Ардохш дарует Гераю вечную жизнь, ведь если он умрет, они по древнему обычаю сати должны последовать за ним.

      Вскоре отряд отправился в путь.

      Ипполит стоял у дворцовой пристройки вместе с другими рабами. Поймав взгляд воспитанника, он резко вскинул руку в прощальном приветствии. Куджула лишь сдержанно кивнул – не пристало при воинах показывать привязанность к рабу.

      По колесной дороге ехали рядом. Подъездки – запасные кони – послушно шли сзади, привязанные за повод к хвосту передней лошади. Переметные сумы были надежно закреплены в тороках.

      – До новолуния осталось двенадцать дней. Успеем к началу игр? – озабоченно спросил Куджула.

      В Бактре, столице горной страны Паропамис, каждую весну проводились конные игры, посвященные богине Аредви Сура Анахите. На несколько дней в столицу съезжались представители соседних стран, даже тех, которые считались враждебными. Гондофар – царь Паропамиса и Арахосии – обещал всем участникам неприкосновенность и достойный прием.

      В предвкушении турнира Куджула старался не думать о том, что ему придется оставаться в плену до тех пор, пока не умрет отец. Традиция обмениваться царевичами помогала сохранить хрупкий мир на Амударье. Слишком много царств было на ее берегах и слишком мало плодородной земли. Зимой кушаны первыми перешли реку. Гондофар отбился, но потребовал прислать заложника, иначе грозился начать полномасштабную войну с привлечением союзников.

      Тахмурес пожал плечами.

      – Пятьдесят фарсахов[26] – это шесть-семь дней пути. Если нас ничто не задержит, успеем.

      Вскоре Халчаян, родовое поместье Герая, превратился в крошечный

25

Искандер Румийский – Александр Македонский, которого бактрийцы называли также «Искандар-Подшо», т. е. падишах, или «Зу-л Карнайн» – Двурогий (хотя некоторые ученые считают, что это прозвище было дано персидскому царю Киру Второму Великому).

26

Фарсах – греч. парасанг, греческая миля, персидская мера длины, равная тридцати римским стадиям, т. е. около шести километров.