Былое. Стихи. Владимир Иванов

дай-то бог, сегодня будет ужин.

      Но ужину, как видно, не бывать:

      Опять обстрел, и снова рвутся мины.

      А далеко в Москве стареющая мать

      Все молится и молится за сына.

      «Ночью угнетает тишина…»

      Ночью угнетает тишина.

      Я приткнулся к своему «максиму».

      Спать мне хочется невыносимо.

      Будь ты трижды проклята, война!

      Яркая немецкая ракета

      Виснет над нейтральной полосой.

      Страшно ночью на передовой.

      Я борюсь со сном и жду рассвета.

      Лазает немецкая разведка.

      Рыщет, добывая «языка».

      Слышен шорох – и моя рука

      Сразу же ложится на гашетку.

      Очередь – и пропадает страх!

      Да и сна как будто не бывало.

      Новая ракета засверкала.

      Я начеку – до самого утра.

      «Перестань куковать, кукушка…»

      Перестань куковать, кукушка!

      Все равно я не верю тебе.

      На войне грохотавшие пушки

      О моей куковали судьбе.

      Долгой жизни они не сулили.

      Пулеметчик – увы, не жилец.

      Вот напарника рядом убили,

      Да и мне предсказали конец.

      Отгремели давно уже пушки.

      Я живой, благодарен судьбе.

      Перестань куковать, кукушка!

      Все равно я не верю тебе.

2014

      «Плацдарм Днепровский, позади река…»

      Плацдарм Днепровский, позади река.

      Передний край, и впереди лишь фрицы.

      Вздремнул в окопе я, и тишина мне снится.

      А ведь и вправду тишина пока.

      А завтра с раннего утра

      Уж не до сна, какие сновиденья.

      Гвардейский полк наш переходит в наступленье

      Под грохот пушек и солдатское «ура».

      «Полк пополнить за Днепр отвели на два дня…»

      Полк пополнить за Днепр отвели на два дня.

      За неделю боёв нас осталось немного:

      Кто убит, а кто ранен, но пуля меня

      Миновала пока что ещё, слава богу.

      Ближний тыл. И как будто война – не война.

      Дрыхнешь вволю, от пуза солдатской баланды.

      Ни стрельбы, ни бомбёжки тебе. Тишина.

      «Всем построиться!» – вдруг получили команду.

      Привели двух солдат, без ремней, без погон,

      Белоснежным бинтом перевязаны руки.

      «Самострел!» – по рядам прокатилось, как стон.

      И сосед мой сквозь зубы: «Трусливые суки!»

      Что же чувствовал я? Жалость, боль или страх?

      Автоматные выстрелы воздух прошили.

      Ничего – ни звезды, ни доски, ни креста —

      Никогда не видать безымянной могиле.

      И как только треск выстрелов страшных умолк,

      Прозвучала привычно команда: «Направо!

      Шагом марш!» И пошёл наш истерзанный полк

      Вновь к Днепру, на знакомую нам переправу.

1991

      «В пески и в болота…»

      В пески и в болота,

      В окопы, в траншеи

      Зарылась пехота

      По самую шею.

      Атаки,