Уйти, чтобы не вернуться. Игорь Чужин

в «груз двести». В лесу бессмысленно вертеть головой во все стороны и стараться рассмотреть каждую травинку, потому что уже через полчаса глаз замыливается и сознание перестает обрабатывать поток ненужной информации. В таком состоянии не только тоненькую растяжку не заметишь, даже бревна под ногами не увидишь. Неделин учил нас сливаться с лесом и заставлял перед выходом в зеленку минут двадцать сидеть на земле с закрытыми глазами и стараться отрешиться от повседневных забот, чтобы очистить свое сознание.

      Поначалу я посмеивался над этими медитациями, но вскоре втянулся в процесс и понял, что ротный абсолютно прав. Растворяя свое подсознание в окружающей природе, ты как бы становишься ее частью, после чего информация поступает в мозг строго дозированно, очищаясь от «белого шума», которым заполнен наш мир. Наверное, многие замечали, что обычная кошка спокойно спит под рев рок-н-ролла из динамика усилителя, но стоит на кухне раздаться тихому шороху мыши, как она сразу просыпается. Примерно таким же образом работает и подсознание человека, слившегося с окружающей его природой. Ноги сами выбирают безопасную дорогу, а любой чужеродный предмет заметен издалека. В таком состоянии самый тихий посторонний звук слышится выстрелом из автомата, а запах табака или потного человеческого тела чувствуется за сотню шагов. При достаточном опыте и привычке – даже тоненький проводок растяжки перегораживает дорогу как железнодорожный шлагбаум. Правда, чтобы войти в это состояние, нужен особый талант, и только трем людям из десяти удается в той или иной мере овладеть этим навыком. К счастью, я оказался одним из лучших учеников капитана Неделина, и проснувшийся древний инстинкт несколько раз спасал мне жизнь. Видимо, доставшийся Александру Томилину от отца абсолютный музыкальный слух имел такую же природу, что и древние знания наших предков.

      Капитан Неделин, видимо, разглядел в сержанте-санинструкторе неплохие задатки разведчика и попытался сосватать меня в дивизионную разведку, обещая золотые горы. Однако мое медицинское начальство резко воспротивилось этим наездам, и я лишь от случая к случаю выходил на боевые операции с разведчиками.

      Вскоре я на собственной шкуре узнал, что такое война, после чего меня можно было отправить в горы только по приказу. Война – это не кино, где главный герой всегда выходит сухим из воды, и здесь убивают по-настоящему, поэтому я наотрез отказался менять относительно спокойную должность санинструктора на посмертную славу лихого разведчика.

      Хотя я уже очень давно не скитался по горам и лесам, навыки, наработанные во время службы, не пропали втуне, и их оказалось несложно восстановить. Это как ездить на велосипеде – ежели один раз научился, то этот навык сохраняется на всю оставшуюся жизнь. Наверное, по этой причине уже через час после выхода из лагеря я полностью слился с окружающим миром, чем обезопасил себя от неожиданностей.

      Лес вокруг меня был наполнен жизнью, и я вскоре стал его неотъемлемой