Мотоциклист и ливень. Джасур Исхаков

семечки! Жареный, соленый!»

      На ступенях стоит продавец лепешек. На голове у него плоская корзинка, сават, с патырами. «Исвежий, исвежий, горачий-горачий нон!»

      Лысый одноглазый старичок-китаец, позвякивая своим нехитрым инструментом – лучком-сверлом, медными заклепками, жестяными носиками для чайников, предлагает свои услуги: «Пасуда пачи-ня-а-й!»

      А ещё кто-то кричит речитативом: «Подходи народ, свой огород: половина сахар, половина мёд!»

      Слышится гнусный смешок Асика:

      – Размечтался-то как, автор, а? А вот ещё авторские директивы! Вы только послушайте, чего захотел!

      «В фойе театра, как приметы времени, обязательно должны быть плакаты тех времен. Настоящая Доска почета. Стенгазеты.

      Застекленные витрины с газетами. Кумачовые лозунги. Портреты руководителей и членов Политбюро.

      Карикатуры на бюрократов, стиляг, ревизиониста Иосипа Броз Тито и американских империалистов».

      Асик прыснул:

      – Не хватает пионерских горнов и барабанов!

      – А что, можно добавить и это! Асик, ладно тебе придираться! Лучше посмотри, какое хорошее начало…

      «Занавес ещё закрыт, в полумраке зала зрители рассаживаются по местам, и наступает тишина. Только слышно, как звучит часовой механизм: «Крик-крак, крик-крак», а потом – знакомая всем мелодия перезвона Ташкентских курантов».

      – Конечно, с немецким акцентом. – Асик хмыкнул. – Часовой механизм привёз из какого-то баварского городка ушлый капитан, настоящий ташкентец!

      – Ну и что? Зато потом под этой башней с часами назначались миллионы свиданий! «Встретимся под Курантами». И я тоже…

      – Вот-вот! Всё на себя проецируешь! Читаем дальше! По-моему, у тебя крыша поехала – предлагаешь, как играть актерам! Что же ты на себя так много берешь? – наигранно удивляется Асик.

      – В пьесе этого нет! – говорю я твёрдо.

      – В пьесе нет, это было бы слишком… Но в уме у тебя это было! Я всё-всё помню! – Асик опять засмеялся. – Я же читаю твои затаенные мысли.

      Асик и в самом деле мог читать мои мысли. Иногда раньше меня самого. Такой экстрасенс-невидимка.

      «Если продолжать рекомендации и пожелания, автор хотел бы, чтобы:

      а) Актер, играющий Рассказчика, не орал бы на сцене, думая, что перекатывания его баритона помогут спрятать его хилый талант.