Пушкин. Жизнь в цитатах: Лечебно-профилактическое издание. Отсутствует

не желала счастия многих…

      1826 год. Село Михайловское. Вызов в Москву

      СОБЫТИЯ

      Показания декабристов в следственной комиссии: "рукописных вольнодумческих сочинений Пушкина и прочих столько по полкам, что это нас самих удивляло".

      Письмо Жуковского о нахождении в бумагах каждого из декабристов нецензурных политических стихов Пушкина.

      Подача в мае прошения на имя Николая I об освобождении с приложением подписки о непринадлежности к тайным обществам.

      Резолюция о вывозе Пушкина в Москву "под надзором фельдъегеря, не в виде арестанта".

      Аудиенция у Николая I, объявившего Пушкину об освобождении из ссылки и о том, что он сам будет его цензором.

      Вызов на дуэль Федора Толстого-Американца, не оказавшегося в Москве.

      Начало декабря – сватовство к С.Ф. Пушкиной. Конец декабря – знакомство с Е.Н. Ушаковой.

      Письма

      Что делается у вас в Петербурге? я ничего не знаю, все перестали ко мне писать… неизвестность о людях, с которыми находился в короткой связи, меня мучит. Надеюсь для них на милость царскую.

      Кстати: не может ли Жуковский узнать, могу ли я надеяться на высочайшее снисхождение, я шесть лет нахожусь в опале, а что ни говори – мне всего 26. Покойный император в 1824 году сослал меня в деревню за две строчки нерелигиозные – других художеств за собою не знаю.

      Ужели молодой наш царь не позволит удалиться куда-нибудь, где бы потеплее? – если уж никак нельзя мне показаться в Петербурге – а?

(из письма ПЛ. Плетневу, январь 1826 года)* * *

      Вероятно, правительство удостоверилось, что я заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей политических не имел, но оно в журналах объявило опалу и тем, которые, имея какие-нибудь сведения о заговоре, не объявили о том полиции.

      Но кто ж, кроме полиции и правительства, не знал о нем?

(из письма В.А. Жуковскому, январь 1826 года)* * *

      Гонимый шесть лет сряду, замаранный по службе выключкою, сосланный в глухую деревню за две строчки перехваченного письма, я, конечно, не мог доброжелательствовать покойному царю, хотя и отдавал полную справедливость истинным его достоинствам, но никогда я не проповедовал ни возмущений, ни революции – напротив.

      Класс писателей, как заметил Альфиери, более склонен к умозрению, нежели к деятельности, и если 14 декабря доказало у нас иное, то на то есть особая причина.

(из письма АЛ. Дельвигу, февраль 1826 года)* * *

      Может быть, его величеству угодно будет переменить мою судьбу. Каков бы ни был мой образ мыслей, политический и религиозный, я храню его про самого себя и не намерен безумно противоречить общепринятому порядку и необходимости.

(из письма В.А. Жуковскому, 7 марта 1826 года)* * *

      Милый мой Вяземский, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем – потолкуем когда-нибудь на досуге…

      Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно