Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел. Татьяна Николаевна Зубачева

бы Мамми запилила, ты что, без механика хочешь остаться?

      Фредди с удовольствием заржал. Засмеялся и Андрей.

      – А говорили о чём? Ухохотались, я слышал.

      – А, – Андрей ещё смеялся, но покраснел. – Меня с Молли дразнили.

      – Представляю, – хмыкнул Фредди. – Ну, и чего ты?

      – А чего? Подыгрывал, конечно. Раз было – значит, было. И нечего в бутылку лезть и компанию ломать.

      – Ты попрощался с ней?

      – А как же! Я сразу ей сказал, что не останусь. Так что, – Андрей рассмеялся, – на мне греха нет. Не силой и не обманом. Слышал я от одного приса, – Андрей заговорил тягуче с явным даже нарочитым акцентом, но не передразнивая, а подражая. – Когда насильно или обманом – это грех. А когда по доброму согласию и в общее удовольствие, то греха нет.

      – Хорошо сказано, – кивнул Фредди. – Успокоился ты, значит? Нет проблем?

      – Не-а, – ухмыльнулся Андрей.

      – И жениться пока не думаешь?

      – А зачем? – подмигнул ему Андрей.

      Фредди кивнул. Тронув висящее над ветровым стеклом зеркальце, оглядел кузов и вернул зеркало обратно.

      – Спят голубчики.

      – Умотало Эркина, – вздохнул Андрей. – Он что, вчера тебе делал?

      – Да, общий. Всего промял, – Фредди улыбнулся воспоминанию. – Не знал я, что такое возможно. Золотые руки у парня.

      Андрей кивнул и вдруг неожиданно для себя зевнул.

      – Долго ты с Молли прощался, – усмехнулся Фредди. – Поспи и ты немного.

      – Ага.

      Андрей поёрзал, усаживаясь поудобнее и закрыл глаза.

      Эркин проснулся резко, как от пинка, и сел, протирая глаза. Ломило руки и плечи, потянуться бы, да в кузове и на ходу… Эркин растёр себе руки от пальцев к ключицам и обратно. Солнце как высоко уже… Не вставая, он скинул куртку и пересел к заднему борту, подставив лицо ветру. Фу, разоспался как, и сны какие-то бестолковые, тяжёлые. Никогда он в сны не верил. Разве только в детстве. И то… нет, снам верить нельзя, незачем. Джонатан спит, аж похрапывает, и солнце ему не мешает. Потный весь, блестит. А массаж ведь лёгкий был. Видно, и у него… накопилось. Отсыпается теперь. Если ему понравилось… поможет парням. У него и деньги есть, и знает много, может… может, и выгорит у них. Своё дело, ни на кого не пахать, самим жить, своим делом, своим домом… хорошо бы. И заработок… не от случая к случаю, а постоянный, постоянная работа… Попробуй её найди, постоянную. Дворники, грузчики, нет, грузчики тоже на подёнке, только на заводе если, но там все белые, даже грузчики. Дворники… все места забиты, почти все ещё ж прежние, рабы, что у своих хозяев остались. Нет, пока получается только подёнка. Правда, деньги теперь есть. Полторы тысячи и ещё пятьсот. Две тысячи он Жене отдаст…

      Эркин шлёпнул себя по губам ладонью: так испугался, что у него сорвалось запретное, и посмотрел на Джонатана. Нет, вроде спит, значит, всё-таки не сказал, только подумал. Можно дальше думать.

      Ладно. Большие деньги. Хватит надолго. Надо дрова на зиму запасать. Ну… напилить, поколоть – не проблема. Надо опять… чёрт, какие самые лучшие? Что хорошо горят. Ладно, найду,