Серебро и свинец. Владимир Серебряков

что-то остро хлестнуло его по щеке, а по шее потекла какая-то теплая жидкость.

      – Кровь! Б… я что, ранен?! Или убит?

      Не помня себя от злости, Васька вскочил, щелкнул предохранителем на «непрерывный» и опустошил весь рожок «калаша» в развесистый куст метрах в двадцати от него.

      Остальные разведчики тоже открыли огонь. Кто-то бросил гранату, затем еще одну.

      – Прекратить огонь!

      Команда была весьма своевременна, учитывая, что некоторые уже меняли третий рожок.

      – Прекратить! – снова рявкнул старший лейтенант и, дождавшись, пока стрельба наконец утихнет окончательно, громко осведомился:

      – Хоть один человек. Видел. Четко. Куда стреляет?

      Ответом ему было пристыженное молчание.

      – Вроде мелькнуло за тем деревом… – неуверенно сказал кто-то.

      – Так, – веско проговорил лейтенант.

      – Да ведь, товарищ старший лейтенант… – начал было Сошников и осекся, глядя на ладонь, которой он только что отчаянно пытался зажать рану. Теплая липкая жидкость, якобы хлеставшая из него, была зеленой.

      – Ботаников бы сюда, – задумчиво процедил Окан, глядя на покрытое крупными зелеными плодами дерево, стоящее аккурат рядом с тропинкой.

      – А это что еще за хрень?

      – У нас дома, – Алекс подобрал палку и осторожно ткнул концом в один из плодов, – ближайшим аналогом подобной растительности является так называемый «бешеный огурец». Тоже имеет привычку плеваться семенами. Случается, метров на десять добивает. А тут, как видно, три плода одновременно…

      – Сдетонировали, – хихикнул кто-то.

      – Не исключено, – пожал плечами Студент. – Равно как не исключено и то, что оно, – он указал на дерево, – среагировало таким образом на наше присутствие.

      – Оно, блин, что – как растяжка?

      – Может, оно распространяет семена таким вот способом, – пояснил Окан. – Улавливает присутствие животного и выстреливает их вместе с липким, – он кивнул на отчаянно оттирающегося Сошникова, – соком. Это еще что – я читал про растение, которое удобряет себя схожим методом.

      – Это как?

      – Подходишь к нему цветочек понюхать, а оно тебе – бамм – тыквой по башке! И все – лежишь и удобряешь, – усмехнулся Окан.

      Как он и ожидал, никто из разведчиков не был знаком с творчеством Лема, и его сообщение было воспринято вполне серьезно.

      – Черт, а оно мне щеку пропороло! – заволновался Сошников. – Слышь, Студент, а эта хрень не ядовитая, а?

      – Вряд ли, – пожал плечами Окан. – По идее вот это растение должно быть заинтересовано, чтобы носитель семян оставался жив. По крайней мере, какое-то время.

      – Че значит «какое-то время»? А потом?

      – А потом свалишься и будешь… удобрением, – не выдержал Леха Ползин. – Тоже мне, раненый герой выискался.

      – Тебя бы так…

      – Вы что-то хотите предложить, сержант? – спросил старший лейтенант.

      – Вернуться.

      – Чего?!

      – Студент, ты че,