Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец. Сергей Синякин

толпились на опушке леса. Званцеву было трудно разглядеть выражение их морд, но он не сомневался, что обезьяны испытывают разочарование.

      Дом поднялся перед ними огромным голубоватым яйцом.

      – Слезай, венец эволюции, – с явным облегчением сказал Митрошка, хотя Званцев для него был не тяжелее пушинки – на испытательном стенде робот поднимал груз весом в пятьдесят тонн.

      – Смотри! – удивленно вскричал Званцев. – Смотри, что они делают!

      Обезьяны пали ниц перед поднимающимся вверх Домом.

      – Умные существа, – сказал Митрошка. – Вот они-то сразу поняли, кто является действительным царем природы!

      – Не знаю, как у них с умом, – сказал Дом, – а разум действительно присутствует.

      – С чего ты взял? – не выдержал вулканолог.

      – А ты сам посмотри, – не спеша, объяснил Дом. – Они приняли меня за какое-то божество, так? А чтобы признать само наличие божества, надо обладать фантазией. Наличие же фантазии говорит о разумности существа. Званцев, надо связаться с зоологами, им во многом предстоит разобраться. Обезьяны этого острова совершили эволюционный скачок.

      – И признали тебя своим божеством, – съязвил Званцев.

      – Нет, Дом, – с сожалением сказал Митрошка. – Все-таки логика людей в чем-то ущербна. Они не возражают и даже с благосклонностью принимают, когда божеством признают их самих, но готовы спорить, если божеством начинают считать кого-то другого. Ты же атеист, Званцев!

      – Если верить Дому, – мрачно сказал Званцев, – у меня нет права называться разумным существом. Если я не верю в бога, значит, у меня нет фантазии, а следовательно, я существо неразумное.

      – Званцев, – сказал Дом. – Успокойся! Просто ваша фантазия в результате технического прогресса эволюционировала до того, что в этой гипотезе вы не нуждаетесь. Правда, во всем остальном вы ушли не слишком далеко от этих обезьян!

      Дом плыл над лесом, Званцев плескался в душе, а Митрошка смотрел на обезьян, которые, собравшись на опушке леса, тянули к улетающему Дому лапы и что-то ревели.

      – Слушай, Званцев, – Митрошка постучал в стенку душевой комнаты, где плескался Званцев. – Ты не задумывался, для чего люди развивали технику?

      – Как это для чего? – удивился человек, появляясь в комнате с полотенцем на голове. – Чтобы собственную жизнь облегчить.

      – Я в философском плане, – нетерпеливо сказал робот.

      – Что ты имеешь в виду? – качнул головой Званцев. – Давай договаривай. Думаешь, я не вижу, что у тебя что-то нелестное для человечества на языке вертится.

      Митрошка опустился в кресло.

      – Все люди инвалиды, – объявил он. – Потому вы эволюционно не развиваетесь. Какие-то гены в процессе исторического развития потеряли. Вот и создали технику, как протезы, а теперь ее совершенствуете, совершенствуете… До конца дней вам не вырваться из этого тупика.

      – Значит, еще не скоро, – с облегчением сказал Званцев.

      – А это как сказать, – заметил Митрошка. – Ученые подсчитали,