Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника. Сергей Синякин

маскироваться и не выдавать своего присутствия.

      Поэтому им смело доверили водить тетку, которая к тому же отягощена ребенком.

      Анна Густавовна была спокойным объектом. По знакомым она не ходила, знакомые ходили к ней. Их было столько, что два оперуполномоченных, которым поручили эту работу, устали нервничать и напрягаться при появлении очередного незнакомого лица.

      Один из оперативников – Олег Харьковский – работал в опергруппе пятый год и обладал определенным опытом, но второй, Павел Гурьянов, приданный ему в помощь, в сыске был абсолютным несмышленышем, его постоянно приходилось одергивать, а вопросов он задавал столько, сколько их могли бы задать воспитателю любознательные дети подготовительной группы детского сада. Олег воспринимал его вопросы без раздражения, помнил, как сам таким был. Работа им досталась непыльная, но скучная.

      Супруги Редигер жили в отдельном коттедже на застраиваемом пустыре, коттедж этот был одной из немногих законченных построек. Это, конечно, представляло определенные трудности – незваный гость мог незаметно пройти через один из застраивающихся участков, но Харьковский место выбрал очень удачно – с него просматривались все подходы к дому.

      – Слышь, Олег, а чего мы эту бабу пасем? У нее муж в розыске?

      Харьковский сам обстановку знал плохо. Задачу ему поставили, но подробностями не делились. Но признаваться «молодому» в том, что его самого держат в неведении, не хотелось.

      – Тебе-то что? – немного раздраженно сказал он. – Сиди да посматривай.

      – Скучно так сидеть, – признался Павел. – Я люблю сидеть с интересом. А когда нас сменят?

      Этого Харьковский тоже не знал.

      – Когда надо, тогда и сменят, – уже совсем раздраженно буркнул он. – Присягу давал? Обещал мужественно преодолевать все тяготы службы? Так вот это они и есть.

      – Тяготы тяготами, – сказал Гурьянов, – но пожрать бы не мешало. Если бы заранее предупредили, я бы бутерброды из дома взял. Жена вчера такую колбаску купила – пальчики оближешь!

      – Вот и облизывай, – вздохнул Харьковский.

      Как всегда упоминание о еде, когда ты голоден, заставляет о ней думать с удвоенным желанием. Вспоминался шашлык, который жарили на прошлой неделе, прекрасные отбивные, которые постоянно подавали в кафетерии «Ням-ням» неподалеку от управления, да что там говорить, простых пирожков с картошкой Харьковский сейчас бы умял не меньше десятка, от холодного беляша не отказался бы!

      – Может, я сбегаю до дороги? – осторожно поинтересовался не менее голодный Гурьянов. – На повороте на Третью продольную кафе одного айзера знакомого. Хороший мужик! Зайду к нему, выделит по шашлычку служивым людям. Он ментов уважает…

      – Иди ты со своим айзером, – грустно сказал Харьковский. – Не дай Бог, что случится, головы оторвут. Знаешь, кто старших групп инструктировал? Москвич нас инструктировал. А о чем это говорит? О том, что дело серьезное, раз на контроле в министерстве. А ты заладил – пирожки, пирожки…

      – Какие