Успеть до захода солнца. Нора Робертс

не могла говорить дальше, встала и налила себе воды.

      – Я услышала – мы услышали, – как зазвонил ее телефон. Я знаю ее рингтон. Телефон валялся на дороге, в снегу, и тогда я увидела… Я посмотрела туда, куда она могла деться, уйти с дороги – или убежать, – и заметила ее куртку. Увидела ее саму. Я уже сказала тебе, что у меня была спонтанная реакция, я кинулась… к ней, а Коллен схватил меня и велел остановиться. Сказал, что я уже ничем не смогу ей помочь.

      – А почему он так решил?

      – Господи, Гаррет, да это было видно! – Сквозь усталость и дурноту в ней прорывался гнев. – Я просто не хотела видеть, понимать это и вырывалась из его рук. Даже ударила его, но он держал меня, пока я не успокоилась. Я не знаю, почему ты позволяешь идиотской школьной вражде влиять на твои выводы, но заявляю тебе со всей уверенностью, черт побери, что Коллен Скиннер не имеет никакого отношения к убийству Билли Джин.

      – Я выполняю свои обязанности. – Клинток встал. – И раз ты не можешь мне сказать, что знаешь, где был Коллен Скиннер, когда это случилось с Билли Джин, я буду предполагать то, что должен предполагать. Ты будь с ним осторожнее. А сейчас можешь ехать на работу, раз ты туда собиралась. Шериф сам приедет и поговорит с тобой, когда освободится.

      Он вышел, а Бодин схватила со стола кофе и вылила его в раковину.

      – Дерьмо собачье, скотина с яйцами, ему бы только длиной помериться.

      Она резко повернулась, когда вошел Коллен.

      – Не желаю ничего слышать.

      – Ладно.

      – Вы оба хотите сцепиться рогами и биться до последнего? Погибла женщина, черт побери. Моя сотрудница, я принимала ее на работу. Она мне нравилась. У нее есть семья и друзья…

      – Конечно, конечно, – попытался успокоить ее Коллен, когда она, вся дрожа, закрыла лицо руками. Он подошел к ней и обнял. На этот раз она не сопротивлялась, лишь на миг застыла. Потом расслабилась и прислонилась к нему.

      – Она была моей подругой. Подругой.

      – Мне очень жаль. – Он поцеловал ее в висок и погладил по спине. – Мне хотелось бы сказать что-то еще, но нечего.

      – Я должна что-то сделать. Я чувствую себя лучше, когда знаю, что делать.

      – Надо немного подождать. Это тоже действие.

      – Не люблю плакать. Плакать – не значит что-то делать.

      – Нет, ты не права. Ты отпускаешь что-то, чтобы наполниться чем-то другим.

      – Может быть, но…

      Она повернула голову как раз в тот момент, что и он. Их губы встретились.

      Врезались друг в друга, как думала она потом. В самом деле, просто врезались – неожиданное, случайное происшествие. Может, они застыли на несколько секунд, но это был совсем не поцелуй. Он даже близко не был похож на поцелуй.

      Она отпрянула:

      – Это… это так непорядочно.

      – Случайно получилось.

      Испытывая одновременно разочарование и смущение, она взмахнула руками, вытерла мокрые щеки и отступила.

      – Ни ты, ни я этого не хотели. Просто так вышло. Ужасное утро, ужасное. Мне срочно нужно