Времена огня и погибели. Анатолий Бочаров

толку, – сказал Бедивер. – Он был дурак, и дурак храбрый. Так жил, так и умер. Вечная ему память, и жаль, что мы не умерли вместе с ним. – Дворецкий Камелота приложился к фляге. Он был порядочно пьян и, наверно, не смог бы вернуться в лагерь, пожелай вдруг оставить тело сюзерена. Ноги не держали его.

      – Знаешь, я с ним вырос, – сказал Кей. – В поместье отца, сэра Эктора. Артур был его воспитанником. Отец вечно его наказывал. Он был дерзким, иногда убегал в деревню на несколько дней. Получал тогда выволочки, секли его нещадно. Все равно не унимался. Был в нем какой-то непокорный дух. Кто бы знал тогда, как высоко наверх он залезет.

      – Знаю я это все. Ты каждый раз рассказываешь, когда пьяный.

      – Мне это казалось несправедливым, – продолжал Кей, будто не слыша друга. – Представь, я законный сын дворянина, а он – бастард, пусть даже бывшего короля. Этих королей столько было в последние годы! Один разбойник почище другого. Я завидовал, что Артур стал нами всеми править. Но все равно шел за ним. Не пытался восстать. Сам не знаю почему.

      – Да кто бы тебя поддержал, старый сыч?

      – И то верно. – Кей кивнул.

      Он и правда чувствовал себя стариком. Сорок лет минуло, и руки уже не служили ему так хорошо, как раньше. В последние зимы кости изрядно ныли на холоде. Артур – тот и в сорок выглядел почти молодым: светлые волосы, ясный взор, гордая стать. Его время будто не брало, а со всех прочих взимало дань сполна. Еще одна милость судьбы, доставшаяся незаконнорожденному сыну Утера словно ни за что.

      «Гордый и злой, – подумал Кей. – Он был гордым и злым, и несносным по юности, а получив власть, и вовсе зазнался. Однако же народ его любил. Он никогда не делал ничего для себя – только ради страны. Ланселота и того терпел, хоть знал, что тот бесчестит его. Не желал подымать руку на друга, боялся раскола. Все равно, впрочем, этот раскол получил».

      – Что будет теперь? – спросил старый рыцарь вслух. – У нас больше нет короля.

      – Сам понимаешь, – буркнул его товарищ. – Эти псы порвут и себя, и нас всех. Кончилось хорошее время, сэр Кей, и кончилось, сдается мне, надолго.

      – Пусть так, – сказал Кей. – Какое время нам выпадет – так его и проживем.

      Ему расхотелось о чем-то разговаривать. Сводный брат покойного короля решил, что будет просто ждать утра и пить. Ужасно тянуло спать, но он знал, что выдержит до рассвета. Должен выдержать – ради Артура. «Буду вспоминать разные проделки этого прощелыги, – решил Кей. – Как он воровал яблоки с соседских усадьб. Как задирал юбки крестьянкам. Как побил мальчишек, дразнивших меня в детстве. Вспомню все это – и станет чуточку легче».

      Тень рухнула на них неожиданно – явилась из ниоткуда, закрывая звезды. Когда развернулись широкие черные крылья, поднялся пронзительный ветер. Огромная тварь упала с небес, ощерилась хищной пастью, сверкнула янтарем глаз. То прилетел дракон – такой же, как в сказках,