Багровый дождь. Данил Баженов

утешения для себя, исчезнем, подобно снегу весной…

      – Понимаю… У меня никогда не было семьи…

      – А как же твой брат? Пока он рядом – ты не сирота. Проходи, это моя палатка. Можешь пока побыть здесь, а мне нужно к лекарю. Если захочешь поесть – еда на столе. Только ты клинок не трогай, поранишься, ладно?

      – Дядя Редрик, а почему… Почему вы оставили свою жену и дочку?

      – А почему тебя оставил брат?

      – Чтобы прокормить. Но вы же не были бедными. Зачем тогда ушли? На год…

      – Знаешь, я и сам порой задаюсь этим вопросом.

      …

      – Редрик, кончай ты лететь на всех подряд, – бинтовал меня лекарь. – Ты живучий, но не бессмертный.

      – Плевать.

      – Прошу прощения, но какой же ты глупый. Не место тебе здесь. Я закончил.

      – А кому здесь место? Нет людей, созданных для войны.

      – Что с девчонкой делать думаешь? Я видел вас.

      – Не знаю пока. Ее брат мертв. Я уверен. Выходит, нету у нее никого.

      – Уйдешь?

      – Уйду. На рассвете уйду…

      …

      К вечеру лагерь затих. Лишь треск костров и тихая песня солдата напоминала, что война не окончена, и завтра, с утра, люди снова пойдут погибать. Бессмысленно. Как всегда.

      – И не слышно криков,

      Не слышно мольбы.

      В гробовой тишине

      Слышен шепот войны.

      И не нужно мне злата,

      Не нужно любви.

      Лишь бы прирезать гада,

      Быть по локоть в крови.

      – О ком он поет? – спросила девочка, укутавшись одеялом.

      – Обо мне.

      …

      Звон стали. Снова. Шум, крики, запах смерти.

      Пока мы спали, к берегу подплыли корабли с разъяренными варягами на борту. Вскочив и схватив меч, я выбежал из палатки, позабыв про броню, ранение, про спящую девочку. Кто-то затрубил в рок. Этот сигнал означает полную боеготовность. Взяв в левую руку щит, что лежал у костра, я поднялся на пригорок и увидел корабли.

      – Ну, давайте, – Прошептал я, сильнее сжав клинок в руке…

      Меня тут же будто подменили. Дыхание стало ровным, глаза спокойными, а сердце холодным.

      Бой начался сразу же. В первые же минуты, мы потеряли половину воинов. Исход битвы всем уже был ясен. Мы потеряем берег…

      Кто-то сразу же дезертировал, сбежав на запад по берегу, кто-то наоборот, отчаянно рвался в бой, смирившись с неизбежной смертью.

      А я… Мне нечего не оставалось, как биться до конца…

      Бой наращивал темп, ускоряясь, раз за разом. Я не понимал, что происходит вокруг, не понимал, друг ли умер от моей руки, или враг… Я просто пробивался вперед, к кораблям, стиснув зубы и крепко сжимая меч. Моя рваная от порезов одежда стала темно-кровавого цвета, а лицо давно залилось кровью и грязью. Я, не переставая размахивал клинком, прикрывая голову пробитым стрелой, деревянным щитом.

      Отразив атаку мечом, ударил противника щитом по голове, а когда он отшатнулся, вонзил клинок в горло. Оставив его там, я поднял лежащее на земле