Давно закончилась осада…. Владислав Крапивин

те невыносимые дни отчаянья и стыда… Нет уж, второму разу не бывать! И стиснул кулаки: – Ну, давай, ежели у тебя чешется!

      – Снаружи петух, а внутри мышонок, – хмыкнул Фрол. – Видно ведь, что вспотел с перепугу. В Петербурге все такие боязливые?

      – Зато ты какой храбрый! – Коля злостью старался перебить внутреннюю дрожь. – С теми, кто меньше ростом!

      – Да неужто я сам буду с тобой сшибаться! – Фрол сделал вид, что очень удивлен. – Пускай вот хоть он, Макарка…

      Уже после, вспоминая эту встречу, Коля сообразил: тут Фрол дал ошибку. Если бы он сказал «пускай Макарка дерется, да только он ведь не захочет», востроглазый мальчишка тут же взвинтился бы: «Как это не захочу!» И полез бы в драку. Потому что был он великий спорщик, отчего и носил кличку «Поперешный». А сейчас Макарка взъелся на Фрола:

      – Чего ты меня науськиваешь, как цуцика на кошку! Себе для потехи?

      – Не хочешь – не надо, – миролюбиво откликнулся Фрол. – Тогда пускай Федюня…

      Но старший из круглощеких братьев кулаком вытер под носом и рассудил:

      – А чего зря махаться-то? Он же и правда худого не сделал.

      «Татарчонок тоже не станет драться. Мелковат и не сердит», – смекнул Коля и ободрился. Кивнул на самого маленького:

      – Ты еще вот его на драку подвинь…

      Федюня обнял того за плечо. И вдруг улыбнулся (а глаза у обоих васильковые):

      – Не, Савушка никогда не дерется, у него злости ни к кому не бывает…

      Савушка смущенно засопел.

      Фрол заметно пошел на попятную:

      – А я чего… Это же не по злости, а по обычаю, для знакомства. Чтобы видно сразу было – герой или трус… Ты какой?

      Коля пожал плечами. То, что трус, знать они не должны.

      – Я, наверно, не тот и не другой. Обыкновенный…

      – Хитрый! – весело сказал татарчонок.

      – Ничуть я не хитрый. Кабы хитрый был, сказал бы, что герой…

      – Здесь героями никого не удивишь, – с легким зевком заметил Фрол. – Целый год держали город одним геройством…

      – Ну, не ты же держал! – не стерпел Коля, хотя спорить было неразумно.

      – Не я, конечно, мне тогда всего год был от роду, мамка от бомб в погребе прятала. А дед погиб на Втором бастионе. И мамкин брат, то есть дядюшка мой, тоже здесь голову положил…

      – Ну и мой дядя тоже… Артиллерийский поручик Весли Андрей Фаддеевич. На Северном кладбище похоронен. Мы с тетушкой потому и приехали, что здесь его могила…

      В лицах у всех сразу что-то изменилось.

      – А на какой он был батарее? – живо спросил востроглазый Макарка.

      – Тетушка не знает точно, а я тем более. Давно же было… А погиб он не на батарее, а просто на улице. Бомба прямо под ноги – вот и все…

      Конечно, можно было сказать, что Андрей Фаддеевич героически погиб при отражении штурма на Малаховом кургане, но врать про такое было грешно. И Коля добавил себе военной славы с другой стороны:

      – А папенька тоже воевал. Вернее, лечил раненых прямо под обстрелом. Только не здесь, а в Бомарзунде…

      – Это где же? – недоверчиво