Потерянная. Диана Харламова

голову в сторону голоса и увидела старушку в длинной юбке, выцветшей на солнце, да так, что изначальный её цвет было не разобрать, в блузке, когда-то белой, сейчас она была жёлтой от постоянной стирки и солнца. Седые волосы, морщины словно паутинки лежали на её лице.

      – Ток лежи и не вставай, а то раны разойдутся. Экой тебя угораздило. На кого ж ты такого наткнулась, что тебя так изувечили? Муж, что ль, избил? Хотя не… Вряд ли. Был бы муж, ты б в лес так далеко не зашла. Ты, скорее, из клиники местной… Да и ладно. Не похожа ты на буйную. Уж я-то, живя тут, их перевидала. На, водицы попей, а я тебе бульон сварю, а то обескровилась совсем, да и проспала сток. А потом, коль захочешь, расскажешь всё, – говоря это, старушка встала со стула и поднесла к губам Дины воду в чашке, та сначала сделала маленький глоток, ещё один, и уже стала пить жадными глотками, поняв, что рот её пересох от жажды.

      – Да не торопись ты, не гонится за тобой никто… Хотя… Вру! Гонятся! Но тут тебя они не найдут, весь лес они прочесали, а ты тут у меня под боком была, – по-матерински улыбнувшись, сказала старуха. – Знаю я, что ты натворила. Но не знаю зачем. Видимо, были на то у тебя причины. А теперь лежи и отдыхай. – И, развернувшись, она пошла в глубь домика, он был небольшой, даже больше похож на хижину, в которой не было света и воды, но при всём при этом в нём было уютно и тепло.

      Зазвенела крышка кастрюли, которая стояла на маленькой закоптившейся печке, в которой весело танцевал огонь, слышен был скрежет ножа по дереву. Дина взглянула в окно рядом с собой: вокруг был лес, а вдали виднелось небольшое озеро. Она не знала, где она, но была уверена, что о ней позаботятся, ведь не так же просто пытались излечить её раны и сидели рядом с ней, пока она очнётся.

      Она услышала шаги подходящей старушки, та шла к ней с миской, из которой бежала тонкая дымка пара. Старуха помогла ей сесть, облокотившись на подушки, и стала её кормить. Бульон был овощной со множеством различных трав и очень вкусным, он разливался горячим теплом по всему телу и словно излечивал изнутри. Покормив Дину, старуха осталась сидеть рядом, ожидая, когда же ей расскажут историю. И Дина начала говорить, она не стала ничего скрывать: ни предательство мужа, ни аварию, ни то, что с ней делали в клинике. Глаза слушательницы наполнялись слезами и проявляли неподдельный интерес с восхищением к тому, что бедная девушка всё это вынесла и смогла пережить, несмотря ни на что.

      – Можешь жить со мной, – сказала она, когда рассказ закончился. – Когда-то у меня была дочь, может, она сейчас могла быть старше тебя… Если б дожила… Она утонула ребёнком в том озере, что рядом с домом, и похоронена она тут. Потому я тут и живу. А по ребёнку так зря убивалась. Будет у тебя ребёнок, и скоро очень. Дала тебе матушка-природа счастья кусочек за все твои мучения. А сейчас ложись, глянем раны твои.