Северина. Валерий Викторович Бронников

фарш перемолото мясо ондатр после снятия шкур, – Берите больше, пирожки свежие!

      – Мне пучок луку.

      – Зачэм пучок, бэри два, сэбе и жене, а ещё дэтям возьми рэдиски, – уговаривал покупателя торговец в кепке.

      Базарная жизнь для постоянных обитателей представлялась обычными буднями, даже слова, которые произносили торговцы, лишены обычной окраски; они произносились по инерции, не задумываясь, профессиональным голосом, привыкшим выкрикивать одни и те же фразы.

      Шустрый пацан схватил с прилавка яблоко и нырнул в толпу.

      – Держите во-о-ра!

      Раздался милицейский свисток. Толпа колыхнулась. Поворачивались головы.

      – А? Что? Где? Кого убили? – переспрашивали друг у друга покупатели.

      Кто-то наступил на ногу собачонке. Она схватила зубами первую попавшуюся ногу за сапог.

      – Уберите собаку! Чья собака? – орал подвыпивший мужик, пытаясь отодрать жучку от сапога, – «Она съела мою ногу. О-о-о-…»

      Мужик на телеге ехал сквозь ряды.

      – Поберегись!

      Толпа расступалась и за телегой снова смыкалась в единое целое.

      В это время и прибыли Завьялов с дочерью на рынок. Они отвоевали себе место в дальнем конце, не самое бойкое и престижное, но радовались и этому. Конкурентов, если не считать мужика с несколькими окунями, у них не наблюдалось. Всё получилось очень хорошо: не успели они выложить образцы на прилавок, как тут же образовалась небольшая очередь.

      – Почём рыба? – шустрая женщина резво пыталась узнать цену.

      – Маленькие по три, большие по пять, – пошутил Завьялов.

      – Где это видано, чтобы рыба была дороже водки? – возмутилась сразу женщина, таких и цен не бывает. Селёдку продают по сорок копеек. Ты, мужик, не из буржуев? Ишь, харю-то отъел!

      – Это не селёдка, – невозмутимо сказал Николай Николаевич, – Это свежая озёрная рыба. Налетай, уступлю дёшево! Плотвички дешевле, сиги и язи дороже. Сами мы не буржуи – пролетарии. А будешь обзывать – продам другим.

      – Пролетарий, видишь, ларёк держит, чтобы не упал, а ты никак не пролетарий. Сбавляй цену, иначе запишем в буржуи.

      Торговля шла хорошо. Рыба раскупалась. Рекламу делали сами покупатели, разнося весть по базару. Тара постепенно пустела. Северина едва успевала прятать деньги, оставляя на виду только разменную монету на сдачу.

      Иван появился, когда рыбы почти не осталось.

      – Ну, как у вас дела?

      – Наши дела все в кошельке, рыба продана, – ответил Николай Николаевич, – А ты чего не на работе?

      – Сбежал. Не мог усидеть, переживаю за вас.

      – А чего переживать? Дело сделано, попутно нас записали в буржуи. Говорят, что я по морде буржуй.

      – Ха-ха-ха, рассмеялся Иван. Конечно, теперь буржуи, разбогатели.

      – У меня от рыбы все руки красные, – сказала Северина, – Соль попала, сейчас бы умыться.

      – Пойдём ко мне, квартира в вашем распоряжении: и отдохнёте, и умоетесь.

      – Почём окуни? – подошедшая женщина пыталась заглянуть за прилавок.

      – Остатки, –