Кто убьет президента?... Александр Грич

от лекарства, закатвшуюся под куст и почти невидную в траве. Он бережно расправил ее – фамилию пациента не разобрать, название препарата – тоже. Зато ясно читается номер телефона аптеки и номер рецепта – три цифры посередине размазаны, но это всё равно уже кое-что.

      Потемкин вернулся к Хопкинсу, который разговаривал с человеком из здешнего отделения полиции. Специалистов Группы, одним из подразделений которой руководил Хопкинс, на обычные убийства не вызывали…

      – Какие гениальные догадки, консультант?

      Олег давно уже привык к манере общения Хопкинса. Впрочем, привыкание было взаимным – к иным особенностям Потемкина тоже следовало приноровится.

      – Разве что вот это…

      Потемкин показал смятую упаковку в целлофановом пакетике.

      – Передай О’Рэйли. Что еще?

      – Этот парень, Виктор, о котором говорила свидетельница…

      – Уже взят под стражу. Пока молчит. Есть еще соображения?

      – Не о чем говорить, – пожал плечами Потемкин. – Если бы кто-то решил мстить таким образом старшему Веллингтону, они бы наверняка оставили какой-то знак или записку. А тут – ничего… Судя по рассказу свидетельницы, это ребятки, которые тут гоняют на скорости по Малхолланду на автомобилях по отрезку Колдуотер – Лаурел. Может быть, из этой группировки, о которой ты мне рассказывал. «Ночные волки»? Или как их там?.. Они ведь в этом районе орудуют. А, может, кто-то еще – ты-то сам что думаешь?

      – В любом случае, – пробурчал Хопкинс, – надо завтра будет идти к звездному папаше. Беседовать. Мне шеф приказал (он взглянул на микроавтобусы четырех главных общенациональных телеканалов, припарковавшихся за желтой полицейской лентой) приказал дать интервью. Успокоить общественное мнение, так сказать.

      – Ага. Успокоишь…

      – Ммм… – Хопкинс поглядел на убитого. – У этого парня в жизни никаких проблем не было – с точки зрения нормального человека. Думаешь, когда он сегодня из дому выходил, он знал, чем для него этот день кончится?

      Хопкинс позволял себе подобные лирические отступления очень редко. Но иногда позволял.

* * *

      «На какой же почве помешался принц?» – Фред Аткинс воздел руки к небу. – Вы слышите эти слова? Вы понимаете, как они гениальны? Если на то пошло, я пари держу, что эти слова для мировой литературы значат гораздо больше, чем пресловутое «Быть или не быть?» Просто так случилось, что это «быть или не быть» запоминается сходу, как какая-нибудь идиотская фамилия – и потом неотвязно вас преследует. А вопрос о том, на какой почве помешался принц – он же ключевой для нашей жизни!..

      Постановка «Гамлета» обещала стать необычной. Дело в том, что Фред Аткинс относился к той категории режиссеров, которые не устают совершенствовать спектакль чуть не до премьеры, а иногда – и после. Есть такие неугомонные люди, с ними трудно работается в творческой сфере. Если речь идет о газете, то такой редактор будет останавливать номер, для того, чтобы