Колесо Перепёлкина. Владислав Крапивин

тянул к своему сокровищу пальцы.

      – Подожди. Где-то есть у меня подходящая тряпица… – Тетя Тома достала из шкафчика старую наволочку. – Вот, будет твоему колесу одежка. Ну-ка, толкай…

      Упакованное в наволочку Колесо Вася опять прижал к ребристой груди. Тетя Тома тяжелой, как ватная подушка, ладонью провела по его торчащим белобрысым прядкам.

      – Горюшко ты луковое… Можешь укладывать свою радость хоть под одеяло, хоть под подушку. Нету на нем теперь ни одного микроба.

      Мама до этой минуты молча и виновато смотрела на сына и на тетю Тому. А сейчас спросила:

      – Тамара Петровна, может быть еще в целлофановый пакет?

      – Нет! – вскинулся Вася. – Пакет же не пропускает воздух! Как оно будет дышать?

      Мама в тихой панике глянула на соседку. Тетя Тома свела брови: не спорь.

      – Иди спать… – со стоном выдохнула мама. – Постой, я отопру дверь….

      Она осталась в коридоре – излить мудрой Тамаре Петровне свои тревоги и жалобы, а Вася выключил свет, забрался под одеяло, всхлипнул самый последний раз и уложил завернутое Колесо вод подушку. Пощупал сквозь ситец прямые твердые спицы.

      «Тебе хорошо там?»

      «Дзын-нь… да. И тебе пусть будет хорошо. Больше не плачь…»

      «Не буду…»

      Вася стал засыпать. В пушистой темноте закрытых глаз побежали радужные пятна, стали склеиваться в картинки…. Но за дверью опять послышались шум и голоса. Это вернулся с дежурства папа..

      Сначала мама и папа о чем-то вполголоса говорили на кухне. Впрочем, понятно о чем. Потом папа осторожно шагнул к Васе, за ширму.

      – Он спит, – поспешно сказала мама.

      Но папа постоял, помолчал и догадался, что Вася не спит. И сел на краешек Васиного кресла-кровати. Вася прерывисто вздохнул. Он по прежнему был счастлив от того, что колесо здесь, с ним, но теперь уже примешивались и другие чувства. Царапалась тревога из-за всего, что случилось в школе (что будет завтра?) А главное – стыд за недавние отчаянные слезы.

      «Но если бы не слезы, как бы я вернул тебя?» – сказал он Колесу.

      «Дзынь… Ты не виноват. Ты молодец…»

      Но все же виноватость не ушла, поэтому Вася тихо дышал и молчал.

      – Давай мы не будем сейчас говорить долго, – вполголоса сказал папа.. – Ты, конечно, настрадался сегодня, я понимаю. Но все же скажи мне честно: куда ты подевался в школе, когда поднялся на верхний этаж?.. Только не рассказывай то, что днем. Будто отсиделся в кладовке, а потом незаметно сбежал. Никакой кладовки там наверху нет…

      Вася посопел несколько секунд. Он и не собирался ничего скрывать. Потому что теперь было все равно…

      – Кладовки не было… Был люк в потолке, а к нему вела приставная лесенка. Может быть, завхоз лазил н чердак и оставил. Ну, забыл, наверно… Я забрался в люк, лесенку втянул за собой, а крышку запер изнутри. То есть заложил…

      – А дальше?

      – А с чердака выбрался на крышу. Потом вниз по пожарной лестнице…

      Папа молчал с полминуты. Вася дышал тише прежнего. Папа сказал,