Юдоль. Сергей Малицкий

за спиной Сая, потому что нацепленные ею на спину мечи то цеплялись за низкий потолок лестницы, то за неровно вырубленные стены.

      – Так нужно для вина, – объяснила Васа, показывая на уходящие во тьму подземелья лежащие на боку огромные бочки. – Но в обеденных каморках теплее. Хотя кухня не здесь. Еду готовят повара самого урая Кеты. Готовят и спускают в специальные колодцы. Можно сказать, что мы вкусим блюда, которые пробует только знать. Замок над нами.

      – А это что? – спросил Кай, остановившись возле неровной стены. Вся она от пола и до потолка была покрыта какими-то надписями.

      – Пожелания, – вздохнула Васа, сняла с крюка лампу с языком пламени, подняла ее над головой. – Во время Пагубы многие кетцы прятались в подземельях, писали здесь свои имена, молитвы, просьбы. Два года назад и я приложила сюда руку. Видите?

      Кессарка приподнялась на носках, ткнула пальцем в свое имя и изображение руки.

      – Я тоже хочу оставить имя, – глухо произнес Сай.

      Воин наклонился, поднял лежавший под стеной кусок угля и стал вычерчивать буквицы. Много времени это не заняло.

      – Надписей прибавилось, – заметила Васа. – Хотя вот этих трещин в стене не было. Но они замазаны, значит, служителям подземелий трещины не в новинку.

      – Не все замазаны, – заметила Каттими и показала пальцем вверх.

      Васа подняла лампу выше и присвистнула. Своды подземного зала и в самом деле покрывали новые трещины.

      – Надеюсь, что мы успеем выбраться наружу до того, как здесь упадет хотя бы камешек.

      – Подожди, – попросил Кай, шагнул к кессарке и взял у нее лампу. – Подожди.

      Он поднял лампу так высоко, как мог, и обернулся к Каттими:

      – Ты видишь?

      На сводах, там, где теперь разбегались трещины, явственно проступала та же самая вязь, которая была и на браслете, и на роге.

      – Да, – кивнула Каттими. – Но последние буквицы другие. Имя другое.

      – Надпись свежая, – заметил Кай. – И выполнена не так давно. Но не углем.

      – Может быть, это какой-то мертвый язык? – предположила Каттими.

      – Бросьте, – поморщилась Васа. – Я, конечно, не знаю, о каком имени вы говорите, но разве на мертвых языках пишут на стенах? В Салпе предостаточно и живых языков. Конечно, в Текане все говорят на одном языке, но словечки в каждом клане разные, да и письмо сходится только в судебных пергаментах. Или нам нужно найти этого писаку?

      – Не теперь, – поморщился Кай. – Долго еще? Я бы уже присел.

      Идти пришлось недолго. Подземелье повернуло вправо, а Васа остановилась у едва освещенного лампами ряда низких дверей.

      – Нам сюда, – показала она на одну из них.

      Бронзовый ключ повернулся в скважине, дверь открылась, и Кай неожиданно увидел дневной красноватый свет. В вырубленном в скале окне искрилась светлая Эрха, а уже за ней лежала серая, до горизонта степь. До самого Сакхара. До края Текана, к которому медленно близилось заходящее солнце.

      – Оно того стоило, – в восхищении замер