Каста предателей. Владимир Вольфович Жириновский

от таких двух матерых масонов, как Лейбниц и Монтескьё.

      Самым близким и необходимым наставником для Петра становится Патрик Гордон, с которым царь виделся ежедневно.

      Несмотря на то что Гордон ненавидел Россию и мечтал вернуться в Шотландию, где у него было недвижимое имущество, он оставался в России в видах английской политики.

      Под влиянием друзей-немцев молодой царь стал явно отставать от стародавних обычаев московской жизни, «обасурманел», как говорили про него москвичи. Про него говорили, что он «уклонился в потехи, оставя лучшее, начал творити всем печальное и плачевное». «Не честь он, Государь, делает – бесчестье себе», – прибавляли другие, осуждая поведение Петра.

      Поведение Петра было вызовом народу; он обрился, оделся по-немецки, царицу насильно заточил в монастырь, а вместо неё в сожительницы взял девку Монсову и открыто презирал все народные обычаи.

      Слабо развитая общественная самодеятельность в русской государственной жизни при нём совсем закончилась.

      Голос земли был заменён всесильным усмотрением бюрократии, было образовано знаменитое 52

      «средостение» между царём и народом. Перенос столицы из Москвы в Петербург изменил национальное лицо России.

      В Москву стекались родовитые русские люди, которые вместе с царём делали государственную историю России; Петербург стал притоном для иностранцев. В Москве сидело боярство, сильное религиозными, национальными и нравственными устоями, Петербург притягивал к себе беспринципных карьеристов, искателей лёгкой наживы и авантюристов всех стран и народов.

      «Основанный, – как писал Карамзин, – на северном крае, среди зыбей болотных, в местах, вынужденных на бесплодие и недостаток», и утверждённый на трупах и слезах народных, знаменитый «Парадис» – Санкт-Петербург стал могилой национальной России. Петербург – это город заговоров, революций и холодного, надменного презрения к народу, его нуждам и чаяниям. Близость к границе вынуждала держать огромное количество войск, народ должен был нести тяжкую воинскую и денежную повинность, государство истощалось.

      Реформа Петра – глубочайший национальный переворот, который резко порвал с прошлым.

      Искореняя все древние навыки, представляя их смешными, глупыми, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце.

      Вольные общества Немецкой слободы, приятные для необузданной молодости, довершили Лефортово дело, и пылкий монарх с разгорячённым воображением, увидев Европу, захотел сделать Россию Голландией.

      Мы, – констатировал Карамзин, – стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Пётр».

      Антиправославная и антинациональная преобразовательная деятельность Петра оставила неизгладимый отпечаток на миросозерцании верхов и создала тип людей, враждебных национальной России.

      При Петре благодаря культурному влиянию иностранцев появляется русская литература. От Петра