Украсть у президента. Владимир Гриньков

что психотропы.

      – Я по этой тематике не работал, – сообщил Глеб.

      – Я в курсе, – кивнул Горецкий. – Я к тебе за другим пришел. Ты ведь у нас дока по восстановительной терапии. Ты мозги вправляешь, как хороший хирург вправляет кости. У тебя есть опыт и есть наглядные результаты твоей работы, вон она, Женька, – Горецкий показал рукой вслед ушедшей Жене. – Ты из нее человека сделал. Получается у тебя. Есть надежда. Я знаю, что ты мне скажешь. Что надо знать первопричину. Что разбившийся мотоциклист с ушибом головного мозга и мамаша, свихнувшаяся после смерти своего любимого чада, – это совершенно разные случаи и курс лечения у каждого будет свой. Но вот привозят тебе пациента, а у него ни истории болезни нет, ничего – ну на улице его подобрали, допустим. И что – его не будут лечить? Ведь все равно лечим, Глеб. Все равно вытаскиваем. Ищем подходы, ищем способы.

      Глеб смотрел задумчиво.

      – Раз ты меня к своему пациенту не повез, значит, показывать мне его не собираешься, – высказал он предположение.

      Горецкий развел руками – ты же и сам, мол, все понимаешь, такие условия работы, все под начальством ходим и не нам свои порядки устанавливать.

      – Тогда хотя бы на словах, – сказал Глеб. – Симуляция исключена?

      – Практически стопроцентно, – кивнул Горецкий.

      – Основная версия – психотропы?

      – Да.

      – Клинические проявления?

      – Он абсолютно адекватен, Глеб. Если только не знать, что он не тот человек, за которого себя выдает.

      – Он полностью идентифицирует себя с этим вымышленным?

      – Да.

      – Этот вымышленный хоть каким-то боком соприкасается с ним прежним?

      – Нет. Две разные биографии.

      – И никаких пересечений?

      – Нет.

      – Ты хочешь вернуть его в его прежнюю жизнь?

      – Да.

      – А он сам этого хочет?

      – Да! – твердо сказал Горецкий.

      – Ты уверен?

      – Ему в нынешней жизни так плохо, Глеб, что он бы с радостью превратился в себя прежнего. Но он не знает про себя прежнего. А мы пока не знаем, как ему помочь.

      – Но его настоящая биография тебе известна, – предположил Глеб.

      – Да.

      – В подробностях?

      – Практически да.

      – Можно попробовать, – сказал Глеб. – Моя Женя была совсем плоха. Ничего не помнила. Чистый лист бумаги. Куцая биография новорожденного. Ни событий, ни лиц, ни имен. Но со временем все восстановилось. Откуда-то всплыло. Значит, все это не пропало, а где-то хранилось. Ей надо было помочь. Заставить вспомнить.

      – Ты сам ею занимался? – спросил Горецкий.

      – Да.

      – Как ты возвращал ей память?

      – Я рассказывал ей то, что она сама когда-то знала, но забыла. Рассказывал случаи из ее собственной жизни. То, что знал. Рассказывал о ее знакомых. О ком знал. В общем, ей нужно было рассказывать все то, что знала она прежняя. Наверное, многое со временем она вспомнила бы сама. А я просто помогал ей пройти этот путь быстрее.

      – Нет, это невозможно! –