Закат над Квантуном. Леонид Владимирович Дроздов

сперва Юй, а затем и сам Вей отказались от своих показаний, не признав в обвиняемых налетчиков…

      – Господин Вей, я прошу вас еще раз внимательно посмотреть на лица обвиняемых. Узнаете ли вы в них людей, напавших на вас 9 января сего года и учинивших над вами жестокую пытку? – спросил Алексей Владимирович, пытаясь привести компрадора в чувство.

      – Не узнаю, ваша честь, – твердо заявил Вей, коротко взглянув на скамью подсудимых.

      Тогда мировой судья снова обратился к слуге-бою Юю. Но и тот стоял на своем.

      Присутствовавший в зале Горский ахнул.

      – Что они делают?? – прошептал Антон Федорович сидевшему рядом Скуратову.

      – Боятся мести… – печально вздохнул Иван Агафонович. – Те трое, что сейчас на свободе, быстро до них доберутся…

      – Знаете, сколько подозреваемых угрожали расправой мне? – вспыхнул Горский, стараясь говорить как можно тише. – Если бояться каждого мерзавца – с ума сойдешь!

      – Вы не сталкивались с хунхузами, ваше благородие. Их месть страшна… Не дай вам Бог!

      Алексею Владимировичу ничего не оставалось, как вынести оправдательный приговор. «Беспалого» и «Рябого» освободили прямо в зале суда…

      Антон Федорович возвращался домой в скверном настроении. Холодный сибирский муссон, казалось, вместе с титулярным советником негодовал от того, что очевидным разбойникам удалось избежать каторги.

      Это были худшие именины Горского за всё время его жизни. От нахлестнувших волною переживаний судебный следователь забыл в камере подаренный мировым судьей и письмоводителем подарок – очередную книгу о Китае. Выругавшись, Антон Федорович, не стал возвращаться, хотя намеревался посвятить вечер чтению.

      На Часовенной улице судебный следователь ощутил острую необходимость в общении с друзьями. Он прекрасно отдавал себе отчет, что так внезапно, как это было в прошлом году, никто не приедет, но в глубине души надеялся на чудо. От компании Унгебауэра можно было ожидать чего угодно.

      Слуга Ким оказался единственным, кто был в доме. Подождав пока господин снимет верхнюю одежду и помоет руки, кореец, наконец, подарил Горскому миниатюрную подзорную трубу – монокуляр. Он легко помещался в карман сюртука или тужурки, сдвигался втрое, но при этом даже в разложенном положении не превышал двух с половиной вершков и обладал замечательной дальностью. Вещица чрезвычайно полезная и оригинальная, имениннику она понравилась весьма.

      Вслед за подарком Ким передал Антону Федоровичу дюжину открыток и визитных карточек с поздравлениями. Обнаружив открытки от мистера Ливза, Эссельсена и Ланфельда, Горский понял, что никто к нему не приедет…

      И уж очень он удивился и даже слегка расстроился, когда среди прочих обнаружил письмо Унгебауэра. Уж Демьян Константинович мог бы и поздравить лично…

      Вот что писал лейтенант флота и помощник начальника Общества Морского пароходства К.В.ж.д.:

      «Дорогой Антуанъ! Прими искреннія