Приют святой Люсии для девочек, воспитанных волками. Карен Рассел

что в нашем мангровом лесу не осталось ни одного осоеда. Пока не знаю, как к этому отнестись.

      В автомате начинает звучать медленная музыка. Осси пытается засунуть руку себе под платье. Я перестаю разбирать слова, все песни сливаются в один жалобный стон, словно автомат завывает, предвещая смерть. Перед глазами у меня плывет туман. Мне кажется, я вижу Птицелова, стучащего в окно, но он скоро исчезает. Крышка стола вдруг превращается в огромный незаполненный кроссворд.

      По вертикали

      По горизонтали

      По вертикали

      По горизонтали

      Что-то происходит с моими глазами, лоб пылает, горло перехватывает, и я теряю дар речи.

      Кроссворд требует угадать слово из шести букв…

      Бал заканчивается в далеко не детское время. Голова у меня еще гудит, но я не хочу портить Осси праздник. Она вся раскраснелась, переживая свой успех.

      – Ава, ты видела, как мы танцевали?

      Сестра продолжает кружиться под гигантскими кипарисами, глаза у нее сверкают, она уверяет меня, будто Искуситель танцует не хуже Фреда Астора. Потом мы, взявшись за руки, идем домой, Осси переплетает свои пальцы с моими, и я испытываю такую радость, что даже стискиваю зубы, как это делают борцы с аллигаторами, чтобы те не вырвались у них из рук. Продираясь сквозь тростник, поем какие-то дурацкие стишки из книги заклинаний Осси:

      Я теряю свое копье, я его теряю, и луна исчезает в тучах,

      Я его теряю, и гаснет солнце.

      Я его теряю, и меркнут звезды.

      Но целюсь я не в солнце, не в луну и не в звезды.

      А в сердце сына нашего братства.

      Имя его – секрет.

      Куд-куда! Куд-куда! Душа его, приди и погуляй со мной.

      Приди и посиди со мной.

      Приди и раздели со мной мою постель.

      Куд-куда! Куд-куда! Приди, его душа.

      Пальмы похожи на часовых, освободившихся с дежурства и собравшихся вместе, чтобы посплетничать на теплом ветерке. Вокруг сверкают светлячки. Мир кажется уютным и совершенным.

      – А Искуситель пойдет с нами домой?

      – Нет! – бросает Осси, отпирая дверь в бунгало. – В дедушкин дом он больше не придет.

      Я, как белка, прыгаю на кровать и зарываюсь лицом в шершавую подушку, чтобы скрыть счастливую улыбку. Услышав стук закрываемой двери, с трудом удерживаюсь от слез и истерического смеха. Теперь мы остались вдвоем, только вдвоем! Нет, врать и притворяться, будто мне жаль, я, конечно, не буду, но и задевать чувства Осси, громко радуясь, что Искуситель покинул ее тело, тоже не хочу. Вместо этого я просто фырчу в подушку.

      – Спокойной ночи, Ава, – шепчет Осси. – Спасибо за музыку.

      Когда я просыпаюсь, кровать моей сестры оказывается пустой. Туфель ее тоже нигде нет, а простыни валяются на полу. Стеклянный террариум, набитый ящерицами, которых Осси порой выуживает, чтобы украсить свою персону, полностью опустошен: там не осталось ничего, кроме поилки и лишайников.

      – Осси!

      Все ее вешалки